Смерть Идола

Он вскочил с кровати. Это был сон. С минуту он сидел, смотря в окно. Снаружи был виден бесконечный пейзаж, наполненный пустотой. Интересное, конечно, зрелище. Он взглянул на экран Клависа — через двадцать минут они закончат движение на сверхвысокой скорости и начнут входить в атмосферу Гитери. Девин перевёл робота в рабочий режим, активировал опцию «перенос багажа», и после того, как машина изменила своё положение на горизонтальное, и из цилиндрического корпуса выдвинулись железные клешни, Девин уложил на них громоздкий чемодан. В нём было несколько пар нижнего белья, затаскавшееся пальто, которому было лет пятнадцать, штаны, купленные где-то в переходе, и туфли в отдельной коробке. Робот зафиксировал груз.

По всему кораблю пронёсся громкий звук, который означал сброс давления во всех помещениях. Через минуту Клифф объявил в громкоговоритель, что люди могут покинуть свои комнаты и собираться у выхода. Дверь в комнату открылась, и внутрь заглянул низкий человек в комбинезоне. Не входя, он осмотрел всё вокруг, остановил взгляд на сидящем Девине и пристально глядел на него несколько секунд. После этого он достал толстую пожелтевшую книгу, что-то написал в ней, и удалился прочь, оставив дверь открытой. Снаружи послышались голоса и шорохи, которые вскоре переросли в гул, стуки и звуки ходьбы. Весь экипаж уже начал переносить вещи в индивидуальные багажные капсулы, закрепленные за каждым человеком на борту.

В воздухе чувствовалось всеобщая неуверенность и недовольство — никто не знал, куда они сейчас прилетят, и будут ли им рады в новом месте спустя столько лет. К кому обращаться в случае чего? Никого из тех, кого знала эта команда, уже нет в живых. И их жизни тоже остались в прошлом. Придётся начинать всё с чистого листа. Подобные мысли терзали и Девина. Впервые за всю экспедицию он думал о своей трёхлетней племяннице Асцелии. За два года до полёта он удочерил её после того, как её родители ушли на работу и исчезли. Ближе к вечеру к нему в дом постучались двое. Они представились работниками органов опеки. Ничего толком не объясняя, его принудили подписать бумаги об удочерении и принять в свой дом Асцелию. Они передали ему ребенка с вещами, коляской и новым роботом-няней, и тут же ушли. О пропаже её родителей он узнал только через несколько недель.

Он никогда не был женат и никогда не собирался заводить семью, поэтому у него не было особого желания обременять себя воспитанием ребенка. Он полностью переложил все обязанности на робота. И только сейчас он осознал, что оставил её с роботом где-то в сотне лет отсюда. Только сейчас он понял, что за время его отсутствия она успела вырасти, сформироваться как личность, познакомиться со множеством людей и прожить все дни, отведённые ей, без малейшей мысли о нём. Он не сыграл в её жизни никакой роли, скорее всего она его даже не запомнила. Эта мысль здорово надавила на него, он не так уж часто переживал о других людях.

Клавис, проезжая возле Девина, задел его краем чемодана, и он пришел в себя. Как бы там ни было, ему стоит приготовиться ко встрече с новым миром, хоть этого и не было в программе тура. Он вышел из комнаты и направился к общему залу возле выхода, где уже толпился народ. Он заметил Клиффа, стоящего сбоку у стены, и того человека, который заглядывал к нему. Они о чем-то шептались. Незнакомец показал Клиффу какие-то записи в книжке, после чего тот выхватил у него записи и быстро направился к капитану. Он явно был зол. И тому была причина. Скоро Фонс Либор вышел ко всем и сообщил о смерти электрика Дака. Сверхзвуковая скорость влияет на людей по-разному, и у некоторых она может вызвать разрыв внутренних органов из-за того, что организм не смог достаточно быстро приспособиться к резкому рывку. Дак умер сразу же после запуска двигателей. Когда к нему пришел Окада, низкий человек, заглянувший недавно к Девину, он обнаружил его мертвым, оперевшимся на рабочий стол.

Этот инцидент пошатнул в глазах людей образ Фонса, проигнорировавшего все предложения и опасения команды. Капитан заметил нарастающее недовольство, в его голосе прорезалась едва заметная дрожь, но официально он всё-ещё оставался капитаном корабля и неподчинение могло привести к длительному заключению с аннулированием всех званий и заслуг. Такие правила использовались десять веков назад, но команда не решалась отречься от них.