Смерть и танцующий лакей

Джонатан и вновь приехавшие расположились у пылающего камина. Мужчина стоял спиной к двери, а женщина смотрела на вошедших с выражением спокойного ожидания. Лицо ее было ярко освещено настенной лампой, и Мандрэга сразу поразило, почему же Джонатан не рассказал ему, какое сильное впечатление производила ее внешность. В кругах, где вращался Мандрэг, женщины были либо умные и льстивые, либо некрасивые и сумасбродные. «Вычурность, — обычно говорил он, — это первооснова всех женщин, в которых влюбляются. Все их уловки дошли до такой степени утонченности, что, зачастую, они довольно успешно подражают природе».

Вот такая изысканность и была в мадам Лисс. Ее разделенные на прямой пробор и собранные на затылке в узел волосы были настолько гладко причесаны, что, казалось, у нее на голове покоилась черная шелковая шапочка, отливающая синеватым блеском. У нее было овальное лицо с удивительно бледной кожей, ресницы не нуждались ни в какой краске, и лишь темно-алые, умело очерченные губы говорили о ее профессии. Очень простого покроя платье облегало ее фигуру плотно, как перчатка. Она была не так молода, как Клорис Уинн, и, возможно, не так миловидна, но в ней чувствовалась высшая степень холености. И в своем роде она была замечательно красива.

— Мадам Лисс, — говорил тем временем Джонатан, — вы знакомы с Николасом Комплайном, не правда ли? Теперь разрешите представить вам его брата и мистера Мандрэга. Харт, вы знаете… — Слова представлений сами собой замерли на устах Джонатана.

Харт сухо поклонился. Это был бледный темноволосый мужчина с небольшим животиком и крепкими руками. Он был одет в типичнейший английский костюм из твида, что выдавало в нем европейца, получившего гражданство и решившего обосноваться на Британских островах. По тому, как он держался, Мандрэг понял, что он либо не был знаком с Николасом и к знакомству с ним не стремился, либо, встретившись как-то, зарекся продолжать общение.

Николас же выслушал представления, глядя в пространство над головой доктора Харта, и пробормотал «Добрый вечер» таким тоном, будто посылал кому-то проклятия. Манеры мадам Лисс отличались той смесью сдержанности и обольстительности, которая заставляет мужчин трепетать от чувства опасности и упоения. Поздоровавшись с Николасом, она уже несколько чопорнее протянула руку Уильяму и Мандрэгу. Обри, вспомнив, что Николасу было известно о ее приезде, заметил, как он встал рядом с ней.

«Сейчас он покажет себя во всей красе, — подумал Мандрэг. — Привык держаться с женщинами развязно и нагло».

Он оказался прав. Подчеркнуто дерзко Николас завладел вниманием мадам Лисс. Он стоял за ее стулом в позе, напоминающей модную картинку времен королевы Виктории, слегка согнув ногу, время от времени трогая спинку стула и проводя рукой по белокурым усам.

Каждый раз, когда доктор Харт смотрел в их сторону, а делал он это непрестанно, Николас громко и делано смеялся, стараясь показать доктору, как им, Николасу и мадам Лисс, весело друг с другом. Мадам же была из тех женщин, для которых вполне естественно находиться в центре внимания мужчин. Умело завладела она общим разговором и, несмотря на выходки Николаса, умудрилась придать беседе живость и искренность. Джонатан и Мандрэг усердно помогали ей в этом. Даже Уильям, пристально наблюдавший за братом, поддался ее чарам. В своей характерной странноватой манере он неожиданно спросил, писали ли когда-нибудь ее портрет. Узнав, что никто этого не делал, он начал бормотать что-то себе под нос, вызвав явное раздражение Николаса.

Но тут мадам Лисс заговорила о драматургии с Мандрэгом. Джонатан присоединился к ним, и положение опять было спасено. Именно во время этого разговора, когда мадам была в центре внимания, появились миссис Комплайн и Клорис.

Мандрэг подумал, что, вероятно, миссис Комплайн не знала об отношениях между мадам Лисс и Николасом, потому что она приветствовала ее совершенно спокойно. Но если это так, чем же объяснила Клорис свой разрыв с женихом?

«Неужели возможно такое? Все сплетничают о романе Николаса с этой женщиной, а матери ничего не известно? Или, — размышлял Мандрэг, — для нее он словно молодой полубог: выбирает любую, и перед ним не смеет никто устоять. Тогда мадам здесь при нем вроде жрицы, поэтому и нужды нет испытывать к ней неприязнь».

В чем можно было не сомневаться, так это в реакции Клорис. Мандрэг видел, как она напряглась и застыла, когда Джонатан произнес имя мадам Лисс. Молчание длилось целую секунду, а потом, как будто по сигналу, обе женщины весьма любезно поздоровались.

«Ага, значит, они решили вести себя так», — подумал Мандрэг, гадая, испытывает ли Джонатан такое же чувство облегчения, как и он.

Но вот знакомство миссис Комплайн с доктором Хартом не прошло так гладко. Произнося обычные приветствия, миссис Комплайн рассеянно посмотрела на доктора Харта. Потом, вглядываясь в его лицо, так побледнела, что Мандрэг подумал, не случится ли с ней обморок, Но, овладев собой, она повернулась, отошла и села в кресло, стоявшее подальше от света. Появился Кейпер с подносом коктейлей.

2