Смерть и любовь в Гонконге

– Так хорошо, мистер? Скажите, где вам больше нравится… Меркер с трудом поднял голову, посмотрел в сторону и увидел хрупкую китаянку с обнаженной грудью, которая быстро и ловко обрабатывала его тело. Он снова опустил голову на подушку.

– Перестань! – с трудом выдавил он из себя: у него пересохло горло.

– Массаж изгоняет злых духов.

– Глоток воды – еще скорее!

– Виски?

– Еще одно такое слово – и меня вырвет! Воды, прекрасный цветок вишни!..

– А потом помассировать там, где приятнее всего, мистер?

– Может, это считается у вас гостеприимством, но меня оставь в покое!

Он со стоном перевернулся на спину, прикрылся полотенцем. Ему претило, что маленькая хорошенькая китаянка бесцеремонно разглядывает его.

– Который час?

– Скоро одиннадцать утра, мистер…

– Ах ты, чтоб меня!

Доктор Меркер рывком сел на постели. Схватившись за голову, несколько раз покачнулся, мысленно обозвав себя идиотом. «Только никаких чрезмерно резких движений…» Сами врачи обычно не придерживаются тех простейших советов, которые изо дня в день дают другим.

– Где у вас ванная?

– Конечно, в соседней комнате.

– Конечно!

Он встал. Сейчас Меркеру было не до окружавшей его роскоши и не до чудесного вида, открывавшегося с террасы на Коулун и море… он мечтал о воде, о животворных ее струях, барабанящих по голове, плечам; ему вспомнился еще доктор Ван Андзы, которого он должен был сменить в восемь утра и которому он спутал теперь весь распорядок дня.

Сначала постоял под теплым душем, потом под ледяным, ощущая, как свинец в нем понемногу плавится и что мышцы и мускулы снова ему подчиняются. Когда он вышел из ванной комнаты – стены ее покрыты светло-зеленым мрамором, все металлические детали позолочены, вода пахнет розами, – хорошенькая китаянка по-прежнему ждала его. Сейчас она была в прозрачном бикини и напоминала хрупкую фарфоровую куколку. Просто удивительно, до чего у нее сильные руки.

– Вы опять большой и сильный? – полюбопытствовала она. При этом она без всякой излишней игривости смотрела на ту часть тела, которую Меркер обмотал полотенцем. Такая у нее профессия, она делала только то, за что ей платили хорошие деньги.

– Ни то, ни другое! – Доктор Меркер махнул рукой. – Ты можешь идти… Где мои вещи?

– Все готово, мистер. Сейчас принесу.

Доктор Меркер был несколько смущен. Белье и рубашку постирали и погладили, костюм тоже погладили – вон какая острая складка на брюках! На пиджаке ни малейшей морщинки, нет и пятнышка там, куда его вчера ударила машина. Да, на внимание к гостям в этом доме жаловаться не приходится.

Он оделся, вышел на террасу и увидел прямо перед собой на бортике большого овального бассейна накрытый столик и изящные белые стулья ручной работы. Бэтти в очень открытом бикини черного цвета лежала в тени на удобном лежаке и листала модный журнал.

– Каким бы прекрасным ни было это утро – я о нем ничего хорошего сказать не могу! – проговорил Меркер, перегибаясь через кованые перила. Позолоченная бронза в стиле мандаринов.

Бэтти перевернулась на живот, помахала ему рукой и рассмеялась. Она была просто неприлично свежа и весела.

– Как ты нас насмешил, – крикнула она ему. – Вдруг ни с того ни с сего свалился под стол. Бум – и все! Джеймс даже растерялся. Хотел даже вызвать врача… ну насчет алкогольного отравления.

Отравление? Что ж, очень на то похоже. Боже мой, сколько было выпито! Вдобавок мы, оказывается, пили на брудершафт. Как я себя вел, что успел наговорить? Из кинопленки словно вырезали кадры…

– А кто посадил в мою комнату эту писклявую мышку? – спросил он.

– Она не в твоем вкусе?

– В моем теперешнем состоянии пара капель для печени была бы милее улыбки Мисс Вселенной… Как мне спуститься к тебе и этому дивному чайнику?

– Мышка тебя проводит… – Она снова заливисто рассмеялась и потянулась.

Шикарное создание природы, и великолепно вписывается в роскошное обрамление.

Несколько погодя он спустился к ней. Колдовство в этом доме продолжалось. Ливрейный лакей снял с блюда крышку, напоминавшую серебряный колокол, – и Меркер увидел, что ему приготовили глазунью с салом, жареную ветчину и китайский омлет, плавающий в медовом соусе.

– Такой дом никому описать не под силу, – сказал Меркер, стараясь пореже поглядывать на тело Бэтти. – Быстро выпью чая, проглочу глазунью и сматываюсь. Я должен был быть на службе в восемь… а сейчас почти половина двенадцатого.

– Сперва поцелуй меня, – суховато проговорила она.

– Разве можно? А Джеймс что скажет?

– Ты мне ночью в его присутствии еще не то предлагал.

– Мне стыдно, Бэтти! Я ничего не соображал! Вел себя как топор в лесу, да? – Наклонившись над Бэтти, он поцеловал ее в лоб – и ему стало совсем худо. – Что я успел натворить? Клянусь: никогда в жизни я так не напивался. Даже в самые распрекрасные студенческие годы…

– Ты рассказывал о своих маленьких зверьках.

– О вирусах и микробах? Да, я врач. Специалист по тропическим болезням. А раньше был хирургом. На первый взгляд сочетание странное… однако в тропиках или девственных лесах я могу спасти жизнь многим. А еще что я рассказывал?

– Что не собираешься спать больше ни с одной женщиной, кроме меня…