Смерть Аттилы

Внезапно все остановились, и лошади подобрались ближе друг к другу. Такс привел их туда, где склон холма немного прикрывал от ветра, и они разбили там лагерь. Дождь усилился, и вскоре начался настоящий ливень, ветер стал холодным и постоянно менял направление — он дул то в сторону от них, а то — холодными струями дождя хлестал их по лицу. Но Такс успел развести огонь, пока остальные только сняли поклажу со спин своих лошадей.

Они находились среди рощицы деревьев. Такс сделал что-то вроде навеса у огня, использовав стволы деревьев в качестве основы. Аурелиус пробрался поближе к огню, где уже сидел шаман, и растянулся, чтобы немного отогреться. Когда появилась девушка, которая отходила по своим делам, Аурелиус подозвал ее к себе.

Ее вымокшие волосы прилипли к щекам, и плащ был насквозь промокшим. Она прижалась к монаху, как щенок, в поисках защиты. Потом осторожно повернула лицо к шаману, сидевшему напротив них. Гунн не сводил с нее взгляда, и у него раздувались ноздри. Он отвел взгляд, и девушка негодующе фыркнула. Она быстро выпалила что-то на своем языке, и Аурелиус решил, что это были ругательства. Шаман смотрел на нее сверху вниз.

И вдруг во взгляде шамана на девушку Аурелиус прочел издевку, но тот сразу уставился на огонь, и его лицо не выражало больше ничего, кроме скуки. Девушка запрятала руки в плащ. Монах тянул руки к огню, чтобы как-то согреться. Наверно, сегодня у них снова будет мясной отвар, и его желудок сжался от голода и необходимости съесть что-то более питательное. Но, несмотря на голод и дождь, у него было хорошее настроение. К костру подошел Такс с поклажей на плечах, и монах поднялся, чтобы помочь ему.

Когда он отошел от девушки, она рванулась вперед, вытащив руки из плаща. В руке у нее был кинжал, и его лезвие золотилось при свете костра. Девушка накинулась на шамана. Тот захрипел. Пораженный Аурелиус увидел, как его черные глаза широко раскрылись. Он упал, и девушка проскочила мимо него. Но она не успела вырваться из-под навеса, как Такс схватил ее за волосы.

Он швырнул ее на спину и прижал к земле ногой, обмотав волосы вокруг руки. Такс посмотрел на шамана, и монах тоже взглянул на него. Шаман скорчился у огня. Из-под него текла кровь и шипела, испаряясь на горячей золе.

Аурелиус пополз к нему. Он неуклюже пытался распрямить худое скорченное тело. Но после прикосновения к его коже и по тому, как начали застывать его конечности, монах понял, что шаман — мертв. Аурелиус просто кончиками пальцев ощущал смерть. Он оперся на протянутые вперед руки и стал ждать, может, шаман оживет.

Но монах пришел в себя при мысли о девушке. Он выпрямился и поискал ее. Такс ей ничего не сделал — он продолжал ее удерживать за волосы и стоял на коленях у тела шамана.

— Прости, — сказал Аурелиус. В глазах его появились слезы. — Мне так жаль.

Такс покачал головой. Он поднес к лицу скрюченные пальцы и сильно расцарапал щеки прямо поверх ритуальных шрамов. Он не издал ни звука — глаза у него стали пустыми. На щеках выступили бусинки крови. Такс опустил руки на колени и застонал.

Аурелиус обошел костер и снова посадил рядом девушку. Он понимал — как только она попытается сбежать, Такс ее убьет. Если она не отойдет от него, возможно, ему удастся сохранить ей жизнь. Сам он уже ничего не чувствовал, даже усталости. Он крепко держал девушку за руки и слушал дождь, даже не пытаясь молиться.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Ардарик вышел в зал своего нового дворца. За ним следовал Тентиус. Ардарик был удивлен тем, что уже наступили сумерки. Женщины накрывали на стол, и там собралось большинство мужчин, ожидая трапезы. Вкусно пахло соусом, и Ардарик подождал Тентиуса.

От очага к нему подошел монах, загородив королю дорогу.

— Мой господин король, — сказал он. — Сегодня ваши люди захватили в плен моего спутника. Пожалуйста, прикажите им отпустить его.

Ардарик остановился и с любопытством оглядел монаха. Тот был обожжен солнцем, словно только недавно вышел из-под палящих лучей. Ардарика раздражал неотрывный взгляд монаха. Он махнул рукой в направлении столов и что-то пробормотал монаху, стоявшему сложив руки на груди и глядящему прямо в глаза Ардарика.

— Человек, которого вы просите отпустить, — гунн, — сказал ему Ардарик. — А гунны не люди, они — животные. Они не христиане, и я не могу понять, почему монах может считать одного из них своим компаньоном.

Хлопнула дверь, и в зал вошел Дитрик. Он быстро осмотрелся, обратил внимание на римлянина и, увидев Ардарика, пошел к нему. Он взял отца за руку, отвел в сторону.

— Отец, они взяли в плен Такса.

— Такса? — Ардарик был поражен. Дитрик, не отрываясь, смотрел на него, за юношей так же пристально глядел на него монах. — И что я могу сделать?