Смерш в бою

— Это, товарищи я говорю не вам, — мы все хорошо знаем нашу историю, — а как аргумент для американских оппонентов. Так вот, мы вроде бы тоже не исключали возможной сдачи Москвы по чисто тактическим соображениям. И на период ее временной оккупации подготовили для противника некоторые сюрпризы. В частности, много домов заминировали, а в некоторых, где, по нашим предположениям, могли бы разместиться высокопоставленные немецкие чины, установили подслушивающие устройства. Понятно, для того, чтобы наши подпольщики могли получать важную информацию. Так, по-моему, могла бы выглядеть основная идея нашей позиции…

Питовранов при докладе прямо глядел в глаза Сталину, а потом взглянул на ряды собравшегося начальства. Они молчали, но тоже пожирали взглядами вождя.

— Ну что ж, предложение дельное, интересное, но не до конца продуманное. Почему же мы все-таки, не оставив немцам Москву, сами потом не сняли эти устройства… жучки?

Теперь все головы, как по команде, повернулись к докладчику. Он не заставил себя долго ждать:

— Сами не сняли по простой причине — выполнявшие эту работу специалисты давно ушли в действующую армию, на передовую. Кроме них, в эти дела никто не посвящался — таковы общие и известные, видимо, американцам требования конспирации. За прошедшие три года некоторые погибли, другие воюют. Вот закончим войну и будем устранять все ее следы… А сейчас какие могут быть к нам претензии? Ведь эти устройства мы никогда так и не использовали, — он лукаво улыбнулся… — доказать обратное вряд ли возможно.

Едва заметная улыбка скользнула по лицу Сталина…

На следующий день министр иностранных дел Вячеслав Молотов принял посла Гарримана и вручил ему ответ советской стороны. Инцидент был исчерпан.

* * *

Активное участие наш герой принимал в радиоиграх «Семен», «Друзья», «Монастырь» и «Березино», проводимых совместно с военной контрразведкой «СМЕРШ» 4-м управлением НКГБ с использованием негласных источников. Такими людьми под различными псевдонимами были С. Калабалин, И. Коцарев, Н. Палладий, А. Демьянов, Р. Фишер С. и другие.

Они внедрялись в разведшколы противника и сигна — лизировали о конкретной агентуре, готовящейся или заброшенной в наш тыл. Принимались абверовские курьеры со снаряжением и планами диверсионно-террористических действий. За время проведения этих радиоигр через линию фронта и на парашютах с неба в руки чекистов попало более ста агентов. Некоторые, очутившись на советской территории, сразу же, не приступая к выполнению заданий, приходили в органы военной контрразведки. Большая часть «прозревших» использовалась чекистами в оперативных играх. Кроме того, через них неприятелю доводилась дезинформация, помогающая решать войскам даже фронтовые задачи. Вот один из примеров.

«Дезинформация порой имела стратегическое значение, — как писал Павел Судоплатов. — Так, 4 ноября 1942 года «Гейне» — «Макс» (А. Демьянов. — Авт.) сообщил, что Красная Армия нанесет немцам удар 15 ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом. Немцы ждали удара под Ржевом и отразили его. Зато окружение группировки Паулюса под Сталинградом явилось для них полной неожиданностью.

Не подозревавший об этой радиоигре Жуков заплатил дорогую цену — в наступлении под Ржевом полегли тысячи и тысячи наших солдат, находившихся под его командованием. В своих мемуарах он признает, что исход этой наступательной операции был неудовлетворительным. Но он так никогда и не узнал (а, может, знал?), что немцы были предупреждены о нашем наступлении на Ржевском направлении, поэтому бросили туда такое количество войск. Вот она, цена несогласованных действий военного командования и контрразведки, а может, полного их игнорирования высоким военачальником.

Дезинформация «Гейне» — «Макса», как следует из воспоминаний Гелена, способствовала также тому, что немцы неоднократно переносили сроки наступления на Курской дуге, а это было на руку Красной Армии».

* * *

В начале победного 1945 года Сталин дал указание Меркулову, которого считал выдвиженцем и протеже Берии, находившегося к этому времени в немилости к вождю, осуществить в органах безопасности структурную перестройку. Нарком ГБ как завистник бурного роста молодого генерала начал с того, что решил кадровый вопрос начать с отправления Питовранова подальше от себя, предложив ему должность министра госбезопасности Узбекистана. На представлении его вождю Сталин понял идею Меркулова и спросил наркома:

— А не слишком ли далеко вы отправляете его за опытом. Я думал, вы будете держать его рядышком, возле себя. Ну да, ладно, — отправляйте…

Так генерал Питовранов оказался в Узбекистане — постигать тонкости мусульманской догматики и исламского фундаментализма. Но недолго — в 1946 году образовалось МГБ. Возглавить его Сталин поручил В. С. Абакумову, а первым заместителем к нему по совместительству — начальником Второго Главного управления контрразведки страны стал Е. П. Питовранов. И здесь зависть не обошла стороной скромного генерала. Министр госбезопасности начал страдать — печалиться о благополучии молодого заместителя.