Смерш в бою

После детального инструктажа в Особом отделе 6-й армии Прядко снова был переправлен через линию фронта. А тем временем во второй половине мая 1942 года значительные силы Юго-Западного фронта оказались во вражеском котле, в том числе и 6-я армия с ее Особым отделом. В ожесточенных боях погибли или пропали без вести и некоторые военные контрразведчики. Погиб в окружении и начальник отдела капитан госбезопасности Павел Андреевич Рязанцев.

Прядко понял, что ему надо возвращаться в «свою» абвергруппу.

С удачливым агентом опять встретился Гопф-Гойер, которому Петр «высыпал на стол целый ворох заслуживающей «информации». Тут были номера воинских частей, места их дислокации, направление движения воинских эшелонов, фамилии командиров частей…

Обычно скупой на похвалу шеф абвергруппы был настолько растроган, что встал из-за стола, подошел к Прядко и, похлопав его по плечу, заметил:

— Вы настоящий молодец. Вы так хорошо всех обманули и принесли еще столько сведений. Ваш случай надо рассказать всем агентам, и это для них будет поучительно. О, если бы все так оперативно работали, как вы, мы бы многое знали о русских. Пока отдыхайте. Я скажу, чтобы вам дали много денег, папирос и водки.

И все же абверовец насторожился одной деталью и поинтересовался, почему из всех заброшенных агентов вернулся только он.

— Сразу же после пересечения линии фронта мы попали под бомбежку. Один все время отставал и, мне кажется, оказался трусом — сбежал, а двое погибли. Царство им небесное. Мы спрятались в сарае, но их нашли осколки бомбы, — согласно легенде ответил Петр.

Следует заметить, что время немецкой бомбежки и местонахождение воронки агентура Гопфа-Гойера тщательно проверила. Вернувшись в абвергруппу, агенты доложили, что действительно бомбежка была в указанное Петренко время, нашли воронку и сарай, под слоем кирпича рухнувшей стены они обнаружили тела двух его напарников. Все совпало.

2 июня 1942 года Петр получил «повышение по службе». Его назначили писарем в канцелярию абвергруппы-102. Немцы учли его «честность, старание», умение подделывать любые подписи и каллиграфический почерк. Теперь он мог добывать самую ценную информацию — установочные данные и приметы на забрасываемую агентуру. Те едва успевали перейти линию фронта, как попадали в руки армейских чекистов.

Это насторожило непосредственного начальника Прядко предателя 28-летнего Валерия Шевченко. Он стал «копать» под нашего разведчика. Тогда Прядко решил просто задачу избавления от опасных глаз. Зная, что шеф любит кутнуть в обществе слабого пола, он похитил у него со стола несколько листов секретных документов и… выбросил на территории абвергруппы. Материалы обнаружил часовой и отнес их в канцелярию. В ходе розыскных мероприятий гитлеровцы быстро нашли Шевченко в одной пьяной компании, увезли и вскоре расстреляли.

Начальником канцелярии стал Петр Самутин — в прошлом петлюровский офицер. Однажды, проверяя серию изготовленных Прядко фиктивных документов, он обнаружил мелкие неточности, какие были сделаны нашим агентом умышленно. Началось дознание. Прядко арестовали, но он пояснил, что «неточности были им сделаны случайно из-за спешки в работе и неразборчиво написанных образцов». Ему поверили, приняв во внимание прошлые «заслуги Петра Петренко».

Через несколько месяцев у разведчика скопилось много материалов — их надо было как-то реализовать. В это время абвергруппу-102 перебрасывали с Украины в Ростовскую область. Самутину надоело возить с собой награбленное имущество, и он решил это сделать через своего подчиненного. Прядко согласился отвезти барахло родителям Самутина. Тот оформил проездные документы, а Петр сумел на денек заглянуть и к матери. Он устроил тайник в печке: выбил два кирпича, замуровав в нишу чугунок со сведениями на 88 агентов и 33 фотографии и попросил мать не топить печь до прихода наших войск. А документы передать командованию…

* * *

Летом 1942 года абвергруппа-102 перебазировалась в Ростов-на-Дону. В одном из домов по улице Баррикадной появились странные постояльцы — солдаты и офицеры, одетые в красноармейскую форму. Они послушно выполняли приказания военных начальников. На пленных они не походили, — перемещались без конвоиров. Хозяев дома с дочкой Верой выселили в сарай, а в комнаты завезли парты, столы, стулья. Немцы периодически «пленных» куда-то уводили, и они не возвращались.

«Расстреливают, наверное, несчастных, — подумала девушка. — Но почему же они без охраны?»

С одним из новых жильцов, голубоглазым Петром, она подружилась. Он ей понравился. В одной из бесед она даже призналась:

— У меня сохранился комсомольский билет, спрятанный на чердаке.

— Ты всем говоришь об этом?

— Нет, только тебе.

— Ну, вот на этом и поставим точку. Лишнее не болтай.

Однажды, подметая во дворе, она услышала голос из подвала. Это был Петр, как выяснилось, посаженный за какую-то провинность.

— Есть кто во дворе?

— Нет никого.

— Возьми и спрячь, — он протянул ей несколько листков из школьной тетради, исписанных мелким почерком. — Когда придут в город наши, передай бумаги офицеру НКВД.