Смерш в бою

О действиях наших войск и работе военных контрразведчиков в Сталинграде Леонид Георгиевич глубоко и подробно рассказал в своей выше упомянутой книге в главе «Сталинград». Он писал, что после того, как 23 ноября 1942 года войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов соединились, замкнув кольцо окружения вокруг 22 неприятельских дивизий, заметно больше в людях стало веры в грядущую победу. И это несмотря на то, что началась операция по спасению окруженной под Сталинградом 6-й неприятельской армии силами танковых стратегов Манштейна и Гота. Но немец уже был не тот, — он был измотан, хотя и зол.

По мнению ветерана, в Сталинградской битве с наилучшей стороны, кроме Чуйкова, показал себя командующий Донским фронтом Рокоссовский. Интересный эпизод с Рокоссовским рассказал Леонид Георгиевич. Известно, что будущий маршал стал жертвой клеветы, был арестован и находился в ленинградской тюрьме Кресты с августа 1937 по март 1940 года. Вскоре после своего освобождения в конце мая 1940 года генерал-майор К. К. Рокоссовский был принят Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко, а затем И. В. Сталиным. Сталин спросил:

— Где ты так долго пропадал?

— Сидел, — кратко ответил ему генерал.

— Нашел время сидеть. Работать надо! — заметил ему вождь.

После победоносной Сталинградской эпопеи портреты Рокоссовского замелькали в газетах и журналах. Его поздравляли из разных мест Союза. Прислал поздравительную телеграмму и начальник тюрьмы Кресты. Генерал немедленно ответил ему тоже телеграммой:

«Рад стараться, гражданин начальник. Рокоссовский».

Таковы повороты жизни!

Много интересного Леонид Георгиевич рассказывал и о майском Берлине сорок пятого года. Когда войска 5-й ударной армии перешли границу Германии, военные контрразведчики были поражены реакцией местного населения. Берлинцы, напуганные геббельсовскими страшилками, прятались от советских воинов, которые «в лучшем случае сравнивались с ордами жестокого завоевателя Аттилы из раннего Средневековья».

Со слов контрразведчика «…запомнилось, что в первом немецком доме, куда мне довелось зайти, чувствовалось недавнее присутствие хозяев, они бежали буквально с нашим приходом. На кухне, на выключенной плитке, еще потрескивала приготовленная яичница…»

В первые дни нахождения наших войск в Берлине некоторые солдаты и офицеры, особенно потерявшие близких, проявляли озлобленность и чувство ненависти ко всему германскому. Эти чувства иногда проявлялись в изнасиловании немок, расстрелах фашистов, поджогах их домов.

— Помню, у одного из плакатов с надписью «Вот она, проклятая Германия» стояла пролетка с тремя убитыми голыми немцами с трубками во ртах и в цилиндрах. Такой же немец сидел на месте возницы. Над пролеткой висел чуть поменьше плакат «Вперед, Великая Германия!» — рассказывал Леонид Георгиевич. — Это, естественно, долго продолжаться не могло, и вскоре была издана директива ГЛАВПУРа, разъяснявшая, что Красная Армия пришла в Германию не для мщения, унижения и порабощения немецкого народа, а для его освобождения от гитлеризма. И сразу преступность пошла на спад. Некоторые современные борзописцы договорились до того, что называют число изнасилований — 100 000. Ни больше ни меньше — непонятно, когда и как они считали. Глупость это вкупе с недоброжелательностью и озлобленностью на наших воинов.

— Территория расположения Рейхсканцелярии входила в зону ответственности вашей — 5-й ударной армии, почему же трофеи достались офицерам-смершевцам 3-й ударной армии? — поинтересовался один из присутствовавших на беседе.

— Мне, как начальнику отделения, довелось возглавлять оперативную группу наших сотрудников по поиску и задержанию главных военных преступников. Подобные группы были сформированы и в других органах «СМЕРШ». Наш офицер-контрразведчик майор Зыбин первым обнаружил обгоревший труп Геббельса и доложил, что доставить его в Карлсхорст, где размещался отдел «СМЕРШ» 5-й ударной армии, не может, так как нет подходящего транспорта. Он просил меня срочно прислать полуторку. Но в это время в район Рейхсканцелярии прибыл начальник контрразведки «СМЕРШ» 3-й ударной армии полковник Мирошниченко и, поинтересовавшись у майора находкой, тут же дал команду своим людям. Они увезли труп Геббельса.

— Выходит, элементарно украли?

— Да! Причем, когда Зыбин запротестовал и высказал нежелание делиться трофеем, Мирошниченко ударил майора в лицо. Этот позорный случай получил резкую оценку руководства Управления ВКР «СМЕРШ» фронта. Потом полковника Мирошниченко за грубость и беспринципность понизили, — он работал начальником сектора в Особом отделе Прикарпатского военного округа.

Автору этих строк довелось работать в этом секторе Особого отдела КГБ ПрикВО и он солидарен полностью с оценкой Иванова.

— Во время службы в ГСВГ были ли случаи покушений на измену Родине в форме бегства за границу?