Смерш и судьба

Рихард Зорге, точнее Ика Рихардович Зорге (1895–1944), советский разведчик нелегальной резидентуры, с 1933-го по 1944 год — резидент Разведывательного управления РККА СССР в Японии. Работал под псевдонимами «Рамзай», «Инсон», «Зонтер». Родился в поселке Сабунчи Бакинской губернии Российской империи. В 1898 году он с родителями уехал в Германию. Позднее он с юмором высказывался: «Вообще-то я могу считать себя азербайджанцем. Только вот беда — ни слова по-азербайджански не знаю». В 1914 году добровольцем вступил в ряды имперской армии Германии и воевал на восточном фронте в Галиции, после третьего ранения в январе 1918 года был комиссован по инвалидности — одна нога стала короче на несколько сантиметров. Мировая война оказала на Зорге глубочайшее влияние — он принял учение Маркса и стал коммунистом.

После запрета деятельности германской компартии в 1924 году по приглашению исполкома Коминтерна приехал в Москву. В 1925 году вступил в ВКП(б). Статьи о проблемах революционного движения в США и Германии публиковал в разных журналах СССР.

С 1929 года чистая журналистская практика у него закончилась и он перешел на работу в Разведывательное управление РККА. В том же году его месте с супругой Кристиной Герлах направляют в краткосрочную командировку в Англию и Ирландию для встречи и получения, по ее заявлению, какой-то важной информации от нашего агента из МИ-6. В 1966 году сотрудники МИ-6 просили опознать по фото человека, с которым они встречались сорок лет назад.

В Москве Зорге познакомился с Екатериной Максимовой, впоследствии ставшей его женой.

С 1930 года он в Шанхае, где знакомится с журналистами — американкой Агнес Смедли и японским коммунистом Хоцуми Одзаки, ставшим в дальнейшем главным носителем информации для Зорге. Советской разведгруппе удалось получить шифрованные коды немецких военных советников при армии Чан Кай Ши. В 1933 году Зорге направляют в Японию, куда он прибыл в качестве корреспондента нескольких влиятельных немецких газет.

И вдруг во второй половине 1937 года в Центре принимается решение об отзыве «Рамзая» и ликвидации всей его резидентуры из 32 агентов. Зорге не мог знать, что 21 мая того же года на совещании в Разведупре выступал Сталин. Он буквально заявил, что «Разведуправление со своим аппаратом попало в руки немцев». 2 июня 1937 года он повторил эту оценку в своем выступлении на расширенном заседании Военного совета при наркоме обороны:

«Во всех областях разбили мы буржуазию, только в области разведки оказались битыми, как мальчишки, как ребята. Вот наша основная слабость. Разведки нет, настоящей разведки… Наша разведка по военной линии плоха, слаба, она засорена шпионажем… И вот задача состоит в том, чтобы разведку поставить на ноги. Это наши глаза, это наши уши».

От разгрома резидентуры в Токио и возвращения Зорге в Москву спас и.о. начальника РУ РККА Семен Гендин, который был вскоре арестован и обвинен в участии в военнофашистском заговоре в РККА и в 1938 году расстрелян.

В апреле 1938 года Зорге шифровкой сообщил в Центр о своей готовности прибыть в Москву в свою альма-матер — дом по Гоголевскому бульвару, 1а. Но его просьба осталась без внимания, а ведь он мог погибнуть на Родине. И июня, в день суда над генералами, страна взорвалась яростными митингами, организованными по директиве сверху. Везде клеймили, проклинали, требовали казни врагов народа.

По рассказам одной из уборщиц в доме № 2 на Лубянке и секретаря-машинистки 1-го Отдела 3-го Главка КГБ СССР, работавших до войны, они были свидетелями, как в тот период некоторые сотрудники выбрасывались из верхних этажей чекистского штаба. По всей вероятности, это были отозванные для расправы резиденты и рядовые разведчики.

В здание Разведупра РККА тоже не обошлось без крови. Как писал эксперт истории спецслужб Александр Колпакиди:

«…20 человек руководящего состава (РУ РККА. — Авт.) были арестованы и отправлены на Лубянку, и именно новому начальнику Управления пришлось 1 9 июля докладывать об этом на заседании партбюро. Что чувствовал Берзин, называя шпионами и террористами людей, с которыми проработал многие годы, которых отлично знал и которым полностью доверял? Верил ли он сам этим обвинениям? Догадывался ли, что многолетняя работа с «врагами народа» бросает тень и на него и что его дни сочтены? На все эти вопросы сейчас невозможно ответить.