СМЕРШ. Без легенд и мифов

Подобных эпизодов в службе армейских командиров были десятки. Жесткая позиция сотрудников Смерш диктовалась суровой боевой обстановкой. Фраза «болтун у телефона — находка для шпиона», ставшая крылатой, как нельзя точно отражает цену неосторожно оброненного слова. Ставшее достоянием противника, оно приводило к срыву операций и оборачивалось сотнями, а порой тысячами загубленных человеческих жизней.

В огромной, сложной и очень динамичной системе, находившейся в постоянном противоборстве с жестоким и коварным врагом, каковой являлась Красная армия, были, к сожалению, и разгильдяйство, и беспечность со стороны отдельных должностных лиц. Поэтому органам Смерш приходилось выступать суровым стражем военных и государственных тайн.

В тех случаях, когда в системе обеспечения сохранности секретов возникали сбои, сотрудники контрразведки действовали решительно и, не оглядываясь на воинские звания виновников разглашения секретных сведений, утрат документов, принимали к ним суровые меры.

Накануне подготовки к Курскому сражению военно-политическое руководство СССР, понимая всю его важность для хода войны, потребовало от командования Красной армии принятия беспрецедентных мер по сохранению в тайне от противника замысла операции и обеспечению скрытности подготовки войск к отражению гитлеровского наступления. Контроль за выполнением этих мер был возложен на органы Смерш.

С помощью агентов-специалистов оперативные сотрудники тщательно изучали достаточность и надежность мер командования по защите секретов в местах, где осуществлялась разработка планов боевых действий, выявляли возможные каналы их утечки к противнику.

Без оперативного внимания Смерш не оставались даже высшие органы боевого управления Красной армии, в которых по определению не должно быть шпионов, болтунов и людей безответственных. На основе информации, поступающей от осведомителей и агентов из числа должностных лиц штабов, постоянно отслеживался не только круг лиц, допущенных к особо охраняемым сведениям, но и то, к каким именно документам они получали доступ и в каком объеме знакомились.

В частности, агент «Кудрявцев», офицер штаба Центрального фронта, по результатам выполнения задания сотрудника контрразведки сообщал:

«К разработке наступательных операций из работников оперативного отдела, кроме Антропова, никто не допускается. Планы и директивы в армии не высылаются (последняя директива Сталина категорически запрещает это делать).

Таким образом, планы наступательной операции известны строго ограниченному кругу лиц (командующий, начштаба, начальник оперотдела и военные советы армий).

О предстоящих действиях работники оперотдела могут догадываться о сосредоточении войск (возвышение 63-й армии, усиление ее мощными средствами артиллерийского и танкового подавления). Частично привлекаются для разработок заместители начальника оперотдела в лице Макарова, Маслюкова и Войтко.

По срокам никто из людей отдела не знает.

Частные операции (разведок) известны Макарову как первому заместителю. Оборонительные операции, поступающие из армий, известны начальникам направлений Кузмичеву, Зубареву… мне и всем заместителям.

Фронтовая оборонительная операция разрабатывалась Антроповым и его заместителями и хранится в сейфе заместителей.

«Кудрявцев». 10.06.1943 г.».

Такого рода информация обобщалась в органах Смерш и представлялась армейскому командованию, военным советам для принятия необходимых мер по устранению недостатков. В тех случаях, когда реакция соответствующих командиров была недостаточной или нарушения в сохранности тайны могли нанести серьезный ущерб боеспособности не только конкретного соединения, но и взаимодействующим с ним воинским формированиям, спецсообщения направлялись вышестоящему командованию вплоть до Ставки.