Смелый друг

– Я доволен, – признался Шкалик, – вон, у куриц вообще кличек нет. Курицы и всё. Их трудно отличить друг от друга. Почему тебя назвали Шкаликом? – полюбопытствовал я, – есть же красивые собачьи клички, Рекс, Трезор, Мухтар, Шарик.

– Меня и назвали сначала Шариком, – припомнил Шкалик, – да Ляля буквы Р не выговаривала, и дедушка, тогда с нами ещё дедушка жил, переименовал меня в Шкалика. Это маленькая бутылочка такая, дед её очень любил. Хозяйка её тоже очень любила, всё её у деда отбирала. Он шкалик прятал от неё и знаешь где? В моей будке.– Шкалик довольно улыбнулся.

– А давай, – я догадался, как утешить Шкалика, – я буду называть тебя не просто Шкаликом, а Верным Шкаликом?

– Как это было бы хорошо! – Шкалик от удовольствия улыбнулся, ласково посмотрел на меня, обернулся на сороку, – видишь, как меня сейчас зовут? Верным Шкаликом! Передай это всем птицам по округе. А нашим курицам я об этой радостной новости и сам сообщу.

– Мама, папа! – Ляля прыгала по скамейке, радостно хлопала в ладоши. Две красные ленточки в косичках подскакивали вместе с ней. – Смелый друг и Шкалик уже подружились!

– Как бы ещё Ляле, хозяину с хозяйкой сказать, что я сейчас не просто Шкалик, а Верный Шкалик, – и пёс печально вздохнул.

Глупые куры. С Верным Шкаликом я познакомился, сейчас мне надо познакомиться с Петрушей 1 и с курицами. Примостился я на угол сарая и наблюдал за курицами. Они очень интересные и смешные, всё желают не так, как я. Когда зерно клюют, то часто-часто носиком стукают, как только голова у них от такого шума не болит? В пыли пурхаются. Я, наоборот. У себя каждую шерстинку вылизываю. Они в самую пыль то одним боком улягутся, то другим, да ещё крылом прихлопнут, чтобы больше пыли у них под крыло набилось. Потом, видимо, одумаются, и давай отряхиваться, часто-часто крыльями хлопать. А зачем? Не надо было сразу в пыль лезть. Глупые куры, но хвастуньи. Снесёт яйцо и давай кричать на весь свет: ко-ко-ко – снесла яйцо! Ко-ко-ко – меня слышно далеко?

– Слышу, слышу, – отвечаю, – да, молодец, ты, молодец!

Похвалишь курицу, ей и приятно, она и успокоиться. Потом другая снесётся, и снова шум раздаётся по всей ограде. Её тоже успокаиваю, тоже хвалю, молодцом называю. А петух взлетит на жёрдочку, расправит широкие крылья, распушит хвост, голову с красной бородкой, с красным гребешком поднимет к верху, да как, громче куриц закричит

– Я ли не молодец! Я ли не красовец!

– Красовец, – соглашаюсь, – молодец!

Красавец, конечно, пёрышки на крыльях и на хвосте широкие, длинные белые, оранжевые, жёлтые, словно радуга переливаются. Да ещё бородка красная, гребешок красный. Красавец, а всё же не молодец. Молодцом я его авансом называю, авось исправиться. Подумайте сами: найдёт червяка (как только они его едят, не понимаю) и громко куриц к себе призывает, от радости даже приплясывает на месте, голову во все стороны поворачивает. Глупые куры прибегут, а червячка нет уже – Петруша 1 его склевал.

– Поздно прибежали! – их же и ругает, – раньше надо бежать. В следующий раз быстрее бегите!

Они отойдут от него поникшие. Вскоре он снова их зовёт, они снова бегут, и снова червячок съеден. Глупые куры продолжают верить своему Петруше 1.

Клубок.

Люди давно приметили инстинкт кошек бегать за клубком, за мячиком, за любой мелкой движущейся безделушкой. Хоть мышей я не ловил, но инстинкт моего далёкого предка миацида заставил меня бегать за простой бумажкой, привязанной за нитку. Ляля дёргала за ниточку, а я бегал, прыгал вдоль по комнате, от стола до печки, от стула до кровати. Быстро бегал, ловко цеплял бумажку, хотя она и успевала ускользнуть от меня, а Ляля громко и весело смеялась. Хозяин смеялся, смотрел. Как девочка забавляется. Хозяйка хмурилась, она беспокоилась о половиках, которые всё время почему то сгружались, не лежали на месте. Она ещё беспокоилась за свой клубок, опасаясь, как бы его я не принял за мышку. Я старался высоко подпрыгивать и нападать двумя лапами вместе, отчаянно крутил головой, выискивая ,,мышку,, низко заглядывал под диван, топорщил усы, поднимал уши. Хвост мой при всех моих кульбитах старательно мне помогал. Девочка заливалась смехом, хозяин, чтоб не мешать нам, залез на диван. Хозяйка, позабыв про клубок, сдвинула в сторону половики. Она настороженно смотрела на нас, а клубок скатился с кресла, попал мне в лапы. Я закатил его под диван. Потом под стол, под кресло, под тумбочку и снова под диван. Клубок, почему то быстро уменьшался, а его длинный хвост опутывал ножки стульев, кресла и дивана. Девочка хохотала, хозяин хмурился, хозяйка озабоченно хлопала руками. Я быстро бегал, подгонял клубок лапами, пока сам не запутался в его нитях.

– Ты слишком расшалился! – Хозяин за шкирку приподнял меня высоко к потолку. Сверху я видел, как Ляля ползает по полу, стараясь снова скатать клубок, хозяйка сгребает половики к порогу, убирает стулья.