Смех и грех (сборник)

Наскоро умывшись, бизнесмены выбрались в коридор и осторожно огляделись: не видать ли бандюги со шрамом. Жуткий он им страх внушал, не меньше, чем приятель его, оборотень. Бандюги, по счастью, нигде видно не было. Дрыхнет небось с перепою!

Ступая на цыпочках, дабы не разбудить головореза, Рыбаковы прокрались к выходу.

На площади они увидели уже описанную нами революционную демонстрацию. Аркадий с Сергеем оказались на улице в тот момент, когда Марина со Светой только-только скрылись за углом, спасаясь от разъяренных ветеранов. Сережа Нелипович тоскливо глядел им вслед, по-прежнему исходя слюнями. Старушка в красной косынке визгливо ругалась. Ветеран войск НКВД, красный как рак, шипел и плевался. Заметив наших бизнесменов, он мгновенно прекратил шипеть.

– Вот, – завыл ветеран, наливаясь синевой, – вот проклятые буржуи!!!

Голосина у деда, несмотря на старость, был могучий. В свое время, будучи начальником лагеря, он прекрасно обходился без репродуктора, а подчиненные, вызываемые им «на ковер», в прямом смысле слова глохли, хорошо еще если на время.

Вопль ветерана дошел даже до ушей товарища Рожкова, который обычно так наслаждался собственными речами, что, подобно соловью, не слышал ничего вокруг. Товарищ Рожков поперхнулся фразой, с возмущением воззрившись на возмутителя спокойствия, но тут до него дошел смысл услышанного.

– А, – обрадовался предводитель революционных масс, – попались, кровососы!

– Ребята, – с пафосом воззвал он к толпе, – бей капиталистов!

Алкаши восприняли сие предложение без особого энтузиазма. Их больше интересовали ящики с водкой, новую партию которых телохранители Рожкова только что притащили из магазина. У старичков ветеранов силенок было маловато, на тщедушного онаниста Нелиповича вообще рассчитывать не приходилось, а телохранители, дюжие молодцы, не могли оставить без присмотра бутылки. Моментом растащат да разбредутся по подворотням. Митинг сорвется. Может, все обошлось бы, но, на беду Рыбаковых, поблизости оказался Генка Кривой, известный в городе дебошир и пьяница. Это был здоровенный краснорожий детина. Кривым его прозвали из-за отсутствия левого глаза, выбитого в свое время в драке.

По правде сказать, в политике Генка не разбирался, на капиталистов ему было глубоко наплевать, впрочем, как и на коммунистов, но Кривой ужасно любил подраться. Более того, сегодня он опоздал на митинг, поэтому жестоко мучился похмельем, и идея съездить кому-нибудь по роже привела Генку в бешеный восторг.

– Ии-их! – Широко размахнувшись, Генка засветил Аркадию в правый глаз.

– Э-эх! – добавил он Сергею в левый. Братья кубарем покатились по земле. Тут в дело включились ветераны, ожесточенно пиная упавших ногами, молотя зонтиками и костылями.

На четвереньках выбравшись из озверевшей толпы, избитые, грязные, ободранные бизнесмены бросились бежать. Вслед им неслись проклятия.

– В милицию, в милицию! – бормотал на бегу Аркадий.

Как нам известно, он очень любил обращаться за помощью в вышеуказанное учреждение. Вскоре показалось обшарпанное красное здание, мрачно зияющее выбитыми окнами. Тяжело дыша, братья залетели внутрь. В отделении стояла мертвая тишина. На стенах висела паутина, а пол покрывал толстый слой грязи. Все знают, что вампиры не отличаются чистоплотностью. Дежурного на положенном месте не оказалось. На самом деле он там был, конечно, но, спасаясь от солнечного света, забрался вместе со своим гробом в пустую камеру.

Долго блуждали Рыбаковы по коридорам, не встретив ни одной живой души, не услышав ни звука. Лишь шаги их отдавались гулким зловещим эхом. Наконец показалась массивная дверь, обитая черной кожей. Изрядно ободранная обивка висела клочьями, поскольку хозяин кабинета любил точить об нее когти. Медная табличка возвещала, что за дверью должен находиться начальник отделения капитан Катов Г. А. Долго стучали бизнесмены в дверь. Наконец, изнутри послышалось глухое рычание. Восприняв его как приглашение, Рыбаковы вошли и замерли в ужасе.

Посреди большой комнаты с наглухо зашторенными окнами стоял черный гроб. В нем находился начальник отделения, налитый кровью, как пиявка. Заметив братьев, он гнусно ухмыльнулся, показав длинные, острые клыки, и предпринял безуспешную попытку подняться[12]. Убедившись, что это у него никак не получится, капитан злобно скривился.

– Чего надо?! – прохрипел он.

– За-за-за… – лепетал перетрусивший Аркадий.

– За-а-яв-ле-е-е-ение, – проблеял более хладнокровный Сергей.

– По поводу?! – рявкнул Катов.

Вместо ответа братья одновременно указали на свои разбитые физиономии.

Начальник отделения перекосился еще больше.

– Мы заплатим, долларами! – поняв его гримасу по-своему, поспешил заверить Аркадий.

– Долларами! – презрительно фыркнул капитан. – Нужны мне ваши бумажки!

«Неподкупный!» – с отчаянием подумали братья.

Тут Катову пришла в голову некая мысль.

– Ладно, пишите, – хитро прищурился он. – А заплатить, ну что ж, вы мне заплатите!