Смеющийся Христос

Единственный раз мне удалось столкнуться с Данилой – это когда он переходил из Иудеи в «замок», а я соответственно из «замка» в Иудею. И все, что я мог сделать в этот момент, это сказать Даниле несколько слов: что это параллельные сновидения, что для выхода необходим общий элемент и что Андрей думает про некий эффект зеркала.

– Когда ты говорил, что меня дурачат, что ты имел в виду? – спросил Данила у Андрея, когда все закончилось.

– Что я имел в виду? – задумался Андрей. – Ну, мне просто показалось, что это какая-то буффонада. Анхель рассказывал нам о том, что происходит в твоих сновидениях, и я понял, что все это лишь проекции реальности. Ведь мы ничего не можем знать о Боге. И поэтому разные люди придумывают разные вещи – объяснения, теории, обряды, даже разных богов. Это вполне естественно! Если ты чего-то не знаешь, ты начинаешь додумывать…

– Да, – подхватил Гаптен, – и тогда Андрей стал рисовать схемы.

– Какие схемы? – не понял Данила.

– Разные, – отозвался Гаптен. – Ты же знаешь, он любит. В этом сне смех есть, а в том – его нет. Иосия смеется, а Мария плачет. Марк говорит, что Иосия – избранник, а в Иудее считают, что он полоумный царь. И это при том, что ты думаешь, что он – Бог.

– Я так думал? – удивился Данила.

– Ну, извини, так получалось по его схеме… – улыбнулся Гаптен.

– А… – весело протянул Данила. – Если у Андрея в схеме так, то конечно…

Андрей улыбнулся.

– А я ведь и правда так начал думать, – вдруг совершенно серьезно сказал Данила. – Этот смех! Вы не представляете, что он такое! Это чудо! Самое настоящее!

– Хоть где-то я оказался прав, – отшутился Андрей.

– Знаешь, а про Бога я с тобой поспорю… – оживился Данила.

Вообще говоря, они у нас два великих спорщика…

– В каком смысле? – улыбнулся Андрей.

– Кое-что мы теперь о Нем знаем…

– Это что же такое? – Андрей весело сощурился. – Что Он выполняет наши желания? Так я никогда в этом и не сомневался!

Данила сконфуженно рассмеялся. Андрей опередил его своим согласием. Предполагавшийся увлекательный спор был загублен на корню.

– И еще я думаю, что теперь известна единственная правильная молитва, – сказал я.

– Правильная молитва? – переспросил Гаптен и нахмурился.

– Да. Бог дает нам то, что мы хотим. И поэтому единственно правильная молитва – это благодарить Его своей радостью…

– И еще! – добавил Андрей. – Я бы тут не торопился… Есть вероятность, что прежде нужно разобраться в себе. Возможно, мы сами не очень хорошо понимаем, чего именно мы хотим – на самом деле. Но ведь получим мы именно то, что хотим. И тут вопрос – то ли мы хотим, что получим… В общем, каламбур получается… Но вы меня поняли. Знать о своих истинных желаниях, понимать их, приводить в порядок и изменяться самим, чтобы они изменились, – это ого-го-го как важно! А то будет потом «мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Смех может получиться и невеселым…

Мы все замолчали. Опустошенность. Устали…

– Кстати, есть какие-то идеи по поводу шестой Печати? – спросил Гаптен. – Это счастье, что мы Данилу нашли. И ведь совершенно случайно! Спасибо Андрею! А если бы не нашли… В общем, вопрос не праздный. – Гаптен посмотрел на меня, на Данилу, на Андрея и открыл Апокалипсис. – Шестая Печать: «И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь; и звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои; и небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих; и цари земные и вельможи, и богатые и тысяченачальники, и сильные, и всякий раб, и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор и говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца; ибо пришел великий день гнева Его, и кто сможет устоять?»

Я, Данила, Андрей – все мы сохраняли молчание. Страшные пугающие строки.

– Повторюсь… – сказал Гаптен, видимо собираясь с духом, чтобы хватило сил выговорить то, что он собирался нам сообщить. – Всадника не будет. Поэтому… Учитывая, что с пятой Печатью один на один боролся Данила, а мы не имели никакой возможности ему помочь… То могу предположить, что следующим будет кто-то из вас, – он посмотрел на меня и на Андрея, а потом добавил: – Или из нас троих.

Данила побледнел.