Слышишь, Кричит сова !

К окошку кассы стояло всего три-четыре человека и уже минут через пять он сидел в автобусе, так и не успев повидаться с остальными дядьками.

Здесь, собственно, можно было бы поставить точку.

Дяди Ванину историю Антон Давыдович вскоре наверняка благополучно бы забыл, как это уже однажды было. Но случилось так, как не однажды случалось: совершенно безобидное на первый взгляд происшествие вдруг обернулось ключом к догадке.

Сейчас он уже не помнил, но, кажется, месяца через два однокурсники затеяли КВН и ему было поручено подобрать литературу по древней истории края. И он, листая геродотовскую "Историю", наткнулся в "Мельпомене" на такое, что сразу напомнило полузабытое: Геродот рассказывал о племени невров - "Эти люди, по-видимому, колдуны. Скифы и живущие среди них эллины по крайней мере утверждают, что каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик". Геродот на всякий случай заключает; "Меня эти россказни, конечно, не могут убедить. Тем не менее так говорят и даже клятвенно утверждают это".

Хотя отец истории категорически отмежевывается от пересказанных сведений - россказней, которым он верит, во всех девяти книгах предостаточно: в людей, принимающих волчий облик, он не верит, а в том, что неподалеку от владений невров лежит страна, жители которой питаются исключительно сосновыми шишками, ни капельки не сомневается! Хотя, если на то пошло, человек может превратиться в "волка", скажем, на тотемическом празднике.

Шаман еще и не такое может выкинуть.

Впрочем, Геродота в любом случае винить ни к чему- во множестве древних сочинений о далеких странах можно встретить байки и похлеще. Этому есть парадоксальное объяснение: если бы путешественник, вернувшийся из далеких краев, стал утверждать, что там живут такие же люди, его бы сочли вралем. Вот и приходилось для "достоверности" выдумывать небылицы, И здесь во второй раз можно было бы поставить точку. Но у него на ладони уже лежал ключ. Правда, что это за ключ, он еще не понимал. Просто вдруг подумалось; почему некоторые сообщения древних можно истолковывать, а некоторые так и остаются небылицами? Например, одноногие люди, о которых сообщает то ли Геродот, то ли Марко Поло. А может, их тоже можно объяснить? И наконец, может быть, тому же волчьему облику можно найти иное объяснение? Более глубокое и одновременно на первый взгляд почти невероятное? Ведь обилие всевозможных оборотней в мифологии и сказках всех народов с древнейших времен вряд ли можно объяснить только как следы тотемизма. И уже совершенно невозможно предположить, что репутацию классической ведьмы, умевшей обернуться собакой или кошкой, принесло сельской бабке Минадоре участие в тотемическом празднике, возможном на этой земле во времена Геродота, но никак не возможном в начале двадцатого века.

И тут, наконец память вытолкнула воспоминание, впервые шевельнувшееся в ту ночь когда он пытался понять существо явления, свидетелем которому был дядя Ваня.

Еще на первом или втором курсе ему случайно попался в букинистическом девятнадцатый том из разрозненного собрания сочинений Ромена Роллана, вышедшего лет за пять до войны, и работа, помещенная в этом томе, называлась "Жизнь Рамакришиы". Имя это ничего не говорило, но книга оказалась поразительно интересной, и это понятно: Рамакришна - один из величайших йогов и философов в истории Индии. Книгу он проглотил в один присест, и не раз перечитывал, пока ее кто то, как говорится, не замотал. Но вот что удивительно - память ли тому виной, или чтение наспех, или годы, минувшие с тех пор - он не помнил сегодня почти ничего из рассказанного Ролланом, кроме названия и двух эпизодов жизни Рамакришны, один из которых, как это ни странно, выглядел прямо относящимся и к дяди Ваниной истории и к рассказам отца истории.

Рамакришна, как и всякий уважающий себя йог, путешествовал исключительно пешком, из одежды на любое время года признавал только набедренную повязку, а, если ему не удавалось переночевать в открытом поле и ночь заставала его в каком-нибудь селении, то спать он укладывался прямо на глиняном полу, отказываясь даже от камышовой циновки, как бы ни настаивали хозяева, потрясенные честью принимать у себя великого йога.

И вот однажды хозяин, у которого остановился Рамакришна, рано утром подсмотрел такую, совершенно поразившую его (и это понятно!) картину: проснувшись, Рамакришна стал медленно прогуливаться взад-вперед по длинной веранде, на которой он ночевал. И вот хозяин с ужасом увидел: когда йог шел в его сторону - на плечах у него вместо человеческой была... львиная голова! Дойдя до конца веранды, человек-лев повернул обратно, но это был уже не человек-лев, а человек-слон... И так с растущим ужасом хозяин дома видел, как на плечах Рамакришны сменяли друг друга головы змеи и тигра, попугая и еще каких-то вовсе невиданных зверей. И, наконец, хозяин с облегчением увидел Рамакришну в привычном облике. И только, когда йог собирался снова в дорогу, хозяин решился спросить: - Учитель, что ты делал утром?