Служилый

— У вас медной руды вовсе не найдено, а железная — бедная, болотная, у шведов же хорошая. Быстрые их речки сильно водяные колеса крутят, и от мест, где выделка производится, до гаваней удобных совсем недалеко, — принялся объяснять голландец, попутно раскуривая трубку. — До вас чертовски трудно добираться, все пути-дороги поляками или теми же шведами перекрыты, а морской путь мимо Лапландии до Архангельска более чем трудный. На суше то же самое, пока от Архангельска до Москвы доберешься, умрешь ненароком; чтобы в Европе или в Скандии доставить товар, надо проехать не более ста миль, у вас и семьсот, и тысячу, я уж не говорю про сибирские пути-дороги.

Словно утешая, голландец протянул Василию мешочек яванского табаку.

— Но вы своего добьетесь, московиты, всему вы быстро научаетесь и цари у вас упорные. Найдете руду богатую, пусть и далеко. Сами пушки легкоствольные мастерить будете… А вот корабли — нет, голландский флаг будет вечно царить на море, отсюда до Зондских островов.

— Значит, правь Голландия на море, неграми торгуй и вези плоды заморские с плантаций на южных островах. А что ж вы, тритоны — владыки морские, дальше Новой Земли не проплыли, пути в Китай выискивая? — задиристо спросил Венцеславич. — Наши кораблики парусным вооружением слабее и науки навигации мы пока толком не знаем, но по студеному морю плавать не боимся. Белых мишек тоже не пугаемся. Скоро всю Сибирскую землю не только по суше, но и по воде обойдем.

— Ледовитое море, студеные реки, мерзлые берега, что еще там в меню сей ресторации? Этого нам не жалко, обходите хоть по воде, хоть по воздуху облетайте, — заносчиво молвил Корнелисзон, однако следующий стакан джина доканал его. — Был я в последней экспедиции, когда Соединенные Провинции пытались найти северо-восточный проход в Китай — с Хемскерком и Баренцом. Не добились мы ничего, на обратном пути не раз встречали русских моряков, их-то ладьи легко в Карское море ходили… Баренца и еще четверых схоронили дорогой, но остальные выжили, потому что русские нас подкармливали, а на Коле прямо на борт голландского судна нас доставили. Вряд ли воспоминание об этом сохранится на флоте нашем — больно позорно случилось.

Еще до заката матросы Корнелисзона доставили на берег важный груз, да еще тюки с сукном грубым — для маскировки, Вейка с Василием двинулись в обратный путь. Маячить возле берега ни судну, ни повозкам не следовало.

3. Плен

Когда они, проехав опустевшую деревню — а безлюдных селений здесь было изрядно — к Ижоре-реке приближались, заметил Венцеславич неладное.

— Птички чего-то раскричались, как бабы на базаре; здесь нам лучше шведам не попадаться, подводы надо бы спрятать. Уводи их в те заросли, видно там болото близко. Лошадок распряги, телеги, если получится, притопи немного и забросай чем-нибудь. Я за этим камнем гостей подожду.

Карел, приняв поводья лошадей, повел подводы под уклон — к топям. А Венцеславич осторожно двинулся на шум — обозреть его источник.

Сзади прошелестела опавшая листва, хотел было обернуться служилый, но крепким толчком опрокинуло его навзничь — да так, что земли наелся…

– "Overraskning [9].

Обидно, не он гостей подождал, а они его оприходовали. Успел только вынуть лицо из грязи, крикнуть ругательство на «б» начинающееся, а нож засапожный достать не сумел — будто небосвод обрушился. Это шведский солдат угостил служилого прикладом мушкета. Пока был Василий без чувств, вязал его десяток крепких рук, и большую часть дальнейшего пути он находился то ли в тяжелом сне, то ли в обмороке.

По настоящему очнулся уже от огня — которым жгли его бока, подвесив за руки. Может, тот удар в голову и помог ему, не давая совсем вернуться в дольний мир, отчего боль не могла объять его. Немцы свейские и решили, что не чувствителен пленный к пытке.

— God morgon. Hur fick du sova? [10]— обратился к нему шведский фельдфебель, щеки которого показывали доброе знакомство с кровяной колбасой.

— Спалось ничего — благодаря вашим снотворным примочкам. Хорошо бы теперь пивка шведского попить, а то мутит как после попойки. И ведерко не помешало бы подставить, могу стравить. Где это я? — спросил Венцеславич.

— Место это Нюэнсканс называется, здесь новая крепость наша поставлена и всякий русский купец, привозящий товар, платит у стен ее пошлины. Мимо Нюэна он вряд ли пройдет, наши дозоры не пропустят его в Выборг, — ответил фельдфебель уже на русском, видимо пришлось ему в Смуту по Руси погулять. — Дальше вопросы буду я задавать. Заказанные орудия для пыток еще из Выборга не доставлены, фольтерштуль и штрекбанк, но мы найдем, как тебя порадовать. Если тебе поджаренных боков мало, буду молотком пальцы дробить и клещами кости ломать. Или ты предпочитаешь веревку на голове, затягиваемую при помощи палки — до полной потери мозгов? А ты ведь не купец, иначе где ж твой товар?

— Напротив, купец я купец гостиной сотни, Акиньшин. Видишь, борода ровно подстриженная и под ногтями земли нет. Поташ вез и грамота охранная у меня была. Как раз в Ниене и должен был сдать приказчику стокгольмской стекольной компании.