— Будешь. — Магистр даже не дрогнул, прислонившись к стене, он спокойно наблюдал за моими мучениями. — Эта цепь создана специально для укрощения таких, как ты! Одно резкое движение — даже одна агрессивная мысль! — и ошейник начинает сжиматься. Так что, если хочешь жить, советую прекратить сопротивление!
У меня перед глазами и так уже плясали разноцветные круги, и я распластался на полу, совершенно беспомощный.
— Вот так-то лучше, — откуда-то издалека, глухо, как сквозь вату, донесся до меня голос магистра. — Посиди тут немного, подумай о своем поведении. Когда смиришься, позови меня! Просто произнеси вслух мое имя. И твой новый хозяин тут же появится!.. Не бойся — сюда больше никто не зайдет, кроме меня!
Он шутовски кивнул и шагнул за дверь, которая тут же засветилась ровным синим цветом.
Ошейник постепенно ослаб, и я смог сесть прямо, прислонившись голой спиной к холодным камням.
Помещение, где меня держали, больше всего напоминало старую кладовую, в которую давно сваливали всякий хлам. Противоположная стена была уставлена полками, на которых в пыли и паутине валялись какие-то предметы и свертки. В углу, противоположном от двери, стоял стол, весь заваленный такими же вещами. Внимательно осмотреться мешала почти полная темнота — крошечный огненный шарик над входом явно находился при последнем издыхании и через несколько минут должен был погаснуть сам собой — как только создавшему его магистру надоест его поддерживать. А создать свой собственный источник света?.. Хм. Что-то я сильно сомневался в том, что в нынешнем положении мои магические силы будут мне подвластны. Этот ошейник… он ведь не только сковывает мои движения. В него встроены и другие функции.
А здесь ужасно холодно! Не прошло и нескольких минут, как тело закоченело настолько, что пришлось скорчиться в комок, подтянув колени к животу и клацая зубами. Я сидел на голых камнях, и холод постепенно вытягивал из меня силы. Как ловко придумал Бэрг Крысодав! Вместо того, чтобы «ломать» меня самолично, он просто решил подождать, пока голод, холод и жажда не сделают всю работу за него! И ведь он оказался прав! Еще два-три часа — и придется идти на что угодно, лишь бы не замерзнуть.
Померцав еще немного, огненный шарик потух сам собой. Я остался в кромешной темноте. Какое-то время еще крепился, тараща глаза во мрак, но усталость постепенно взяла свое, и я провалился в дрему.
Эх, малыш-малыш, что же ты натворил?
Медленно открыл глаза. Смотреть ни на что не хотелось. И так ясно, что я сейчас увижу — свой застарелый ночной кошмар. Голая бесприютная равнина и…
Я лежал на земле, все тело ломило и ныло, словно после целого дня работы в каменоломне, а шершавый бычий язык смачно облизывал мне лицо и щеки. Что?..
Резко сел, отпихнув тянущуюся ко мне морду. Так и есть! Бык сдвинулся с места. Ворота разломались окончательно и висели на нем, как подобие ярма. В том месте, где они стояли, из земли торчали гнилые пеньки, сами ворота покачивались на мощных бычьих плечах, не касаясь спутанной поникшей травы.
— Малыш, малыш. — Бык смотрел так печально, что мне захотелось расплакаться, как маленькому ребенку. — Что же мы наделали?
— Я… ты…
— Я свободен и должен уйти. Уйти и оставить тебя здесь. Одного. В опасности.
— Я… мне…
— Тебе грозит опасность намного большая, чем прежде. Можно сказать, ты на волосок от смерти. Могу даже предположить, что мы скоро встретимся в Иных мирах, и пообещать, что подожду тебя
— Можешь, но не скажешь, — киваю, заглядывая в печальные глаза. Здесь и сейчас они уже не похожи на бычьи — другой разрез, другой цвет. Я знаю, в чьи глаза смотрю — в глаза того, кто заменил мне отца, кто стал мне вторым отцом в ту ночь, когда спас от разорившей нашу деревню орды медиан, ибо подарил мне жизнь. Запоздало понимаю, что он и остался-то не только потому, что собирался защищать мою деревню — надеялся отвлечь медиан на себя, дать мне шанс спастись, ибо медиане охотились за нашими магами и вырезали даже деревенских знахарок. У них вся война была построена на магическом превосходстве над противником — почему и расплодилось в мире столько демонов.
— Не скажу, — кивает бык и опять принимается облизывать мое лицо и волосы языком. — Потому, что больно это говорить. И потому, что… я готов рискнуть… Меня ждут, — он на миг отвернулся, глянув куда-то через плечо, — но… Я не учил тебя этому, но любой маг за свое могущество платит большую цену. У каждого она своя. Твой учитель готов рискнуть тем, что у него осталось, но ты должен мне помочь… Держи меня!
Клешнявые копыта вдруг оторвались от земли, словно бык стал легче воздуха. Я вскочил, цепляясь за него, обхватил лобастую голову руками, уперся ногами в землю.