Случайный вальс: Рассказы. Зарисовки

В Каргополе товары перевешивали, пересчитывали и, погрузив на суда, отправляли к местам назначения. Вниз по реке Онеге их везли к посадам и сёлам на побережье Белого моря, а через Кандалакшу — на Мурман и в Колу. На Вологду, Ярославль и Москву летними водными путями и волоками отправляли соль. Рыба же в эти города шла обозом по зимнему пути из Поморья, пролегавшему через Кенозеро, село Ошевенское и Каргополь».

И вот уже воображение рисует картину… Морозный тихий вечер. Холодная серебристая луна льёт на снега и крыши домиков и лабазов голубоватый струящийся свет. В домишках, в маленьких слюдяных оконцах, — красноватые огоньки сальных свечей, а где и лучины… С окраины доносится лай собак. На «бочках» соборов нависли снеговые кокошники. Холодно и недоступно блестят при луне позолоченные кресты на куполах. Но вот тишину нарушил какой-то шум, он всё ближе, ближе. Это к центру города, к площади, тянется вереницей санный обоз. Скрипят полозья, усталые и продрогшие извозчики в овчинных тулупах понукают обындевевших лошадей. Обоз большой — конца не видать. Передние подводы подходят к гостиному двору, к купеческим лавкам и складам. Их хозяева, заслыша обозный шум, наскоро надев валенки, шубы и треухи, с фонарями в руках спешат встретить гостей.

На площади говор, покашливанье, похлопыванье рукавицами, звякают ключи в руках купцов. Надо принимать грузы. Но уже поздно, темно, и купцы и приказчики, посоветовавшись, решают отложить все дело до утра.

Возницы выпрягают лошадей, ставят их к охапкам сена, насыпают овса в торбы. Поят лошадей водой из колодца, доставая ее деревянным, окованным железными обручами «черпалом». Потом извозчики, оставив у возов сторожей, идут в тепло постоялого двора.

Утром площадь оживает: громкий говор, смех, шуточки. Осторожно и мягко кладутся на весы мешки с зерном, рогожные кули с солью, щепные плетеные короба с мороженой рыбой…

Торговлей жил и ею достиг Каргополь своего расцвета. Купцы, богатея, не жалели денег на постройку храмов.

Безвестные зодчие создавали красоту, и нам досталась она как напоминание о великих мастерах своего дела.

Но Каргополь не только торговал, а и воевал, и, говорят, очень даже храбро и стойко. Вот что пишет О.В. Овсянников в книге «Люди и города средневекового Севера»:

«В начале осени 1612 года польско-литовские интервенты несколькими отрядами хлынули на Север. В ночь на 22 сентября 1612 г. «воры» подошли к Вологде и «безвесно» изгоном, т. е. с ходу взяли город. Падение хорошо вооруженной каменной вологодской крепости открыло разбойным отрядам дорогу на Вычегду, на Вагу, Каргополь и далее в Поморье. Несмотря на то, что «воров» уже ждали к Каргополю (здесь осенью 1612 был построен острог, имеющий огнестрельный «наряд», несмотря на то, что сведения о передвижении отрядов противника рассылались в разные концы Поморья, нападение на город было неожиданным. «В нынешнем 121 году, декабря в 12 день с пятницы против субботы, в ночи за два часа до свету, польские и литовские люди русские воры пришли в Каргополь на посад, и которые посадские люди в ту пору были на посаде, для своих хлебных нужд, а в острог не поспели и тех людей оне всех посекли, а иных в полон погнали, а на свету приступили с щиты к острогу накрепко…» — отписывали каргопольцы в Белоозеро о появлении неприятеля под стенами каргопольской крепости».

Попытки взять город штурмом окончились полис неудачей для «воровских людей». Каргополы отразили три вражеских приступа и затем смелой вылазкой разбили осаждающих, которые, отказавшись от дальнейшей осады острога, сожгли дотла Каргопольский посад и кинулись грабить незащищенные деревни.

«Воровские» шайки продолжали бродить здесь в 1614–1615 годах, снова осаждали город, но безуспешно. После такого разбоя «все волости учинились пусты, никакого хлеба нет, имущество пограблено, скот выбит и оставшимся людям пить и есть нечего, искупаться (платить подати. — Прим. авт.) перед посланными сборщиками нечем», — писали каргополы в челобитной царю Михаилу Фёдоровичу.

Есть предположения, что каргопольские дружинники храбро бились с врагами Руси на поле Куликовом в войсках Дмитрия Донского. Основанием для этого служит древняя рукопись.

Передо мной факсимильное издание рукописного «Сказания о Мамаевом побоище». В нём, в числе князей, пришедших к великому князю Дмитрию Ивановичу Донскому в 1380 году со своими дружинами для битвы с кочевниками, упоминается князь Глеб Каргопольский: «И пришли к нему князья белозерские, готовы они к бою, и хорошо устроено воинство их: князь Фёдор Семёнович, князь Семён Михайлович, князь Андрей Кемский, князь Глеб Каргопольский и андомские князья».

Некоторые историки ставят имя Глеба Каргопольского под сомнение, утверждая, что существовал только Глеб Карголомский.

Но участие каргопольских дружинников в битве на Куликовом поле вполне вероятно, тем более, что в XII–XIV вв. Каргополь, по-видимому, входил в состав Белозерского удельного княжества, откуда отправлялись к Дмитрию Донскому дружины, в составе которых могли быть и каргопольские ополченцы.