Случайный многоженец-4

Олег с трудом добрался до повозки Хорг, сполоснулся, брызгая водой на Мурзика, и улёгся спать, теряя сознание от неимоверного ментального перенапряжения. Шесть с лишним часов подряд он вместе с тигром собирал небольшие стада буйволов, направляя их движение в нужную сторону. Держать в подчинении нескольких вожаков, пресекая попытки подраться и свернуть в ближайшую лужу, распластавшись на спине буйвола, оказалось очень тяжело. Однако, рискованная затея удалась. К вечеру, когда уралец проснулся и смог выйти к своему отряду, все потери и приобретения были посчитаны. Орда потеряла убитыми и умершими от ран семьдесят восемь воинов, уральцы опять обошлись без потерь, трое пушкарей получили лёгкие ранения стрелами. Зато противник потерял только убитыми восемьсот воинов, шесть сотен дружинников взяли в плен, а пленных пехотинцев оказалось больше семи тысяч.

Княжичу с четырьмя тысячами конной дружины удалось уйти, бросив под копытами буйволов весь свой обоз, где погибли полсотни женщин и семь десятков стражников. Посланные вдогонку разведчики пока не вернулись, пленники занимались похоронами погибших, сооружая огромные погребальные костры для одних, и спешно предавая земле других. Уже затемно Мадьяр собрал вождей и командиров орды, чтобы решить, как быть с ушедшими на север дружинниками. Обычно молчавший на подобных совещаниях уралец, выслушав всех вождей и сотников, настаивавших на преследовании дружинников, не выдержал и сорвался. Возможно, сказалось огромное нервное напряжение, от которого он не успел отойти. Но, впервые за многие годы Олег не удержался и медленно, спокойно, со всей язвительностью, высказал своё мнение о цели и направлении предстоящего похода. Такое случалось с ним, ещё в той, российской жизни, особенно в молодости. Именно из-за таких «правдолюбских» привычек его не любило начальство, и побаивались ссориться сослуживцы. Попасть ему на язык, означало получить не только достойную отповедь, но и выявление массы недостатков и промахов оппонента, поданных, как результат нежелания работать, сливающегося с саботажем.

Так и сейчас на совете, уралец спокойно дважды повторил свои аргументы против преследования конницы князя. Затем перешёл к более понятным для степняков доводам.

— Я полностью согласен с предложением преследовать отступивших дружинников, — своим мрачным видом он резко контрастировал со смыслом выступления, — наши враги напуганы, их легко будет разбить, тем более, что силы уравнялись. Уже завтра угры-храбрецы догонят беглецов и, без сомнения, разобьют наголову трусливых шакалов, добудут славу и проявят доблесть, достойную воспевания акынами. Увы, пушкари с обозом и пленники будут мешать нашим воинам, подобно колодке на ногах. Оставаться на месте невозможно, провизии на пленников не хватит, их запасы уничтожены стадом буйволов.

— Поэтому я прошу нашего вождя, — поклонился старый сыщик в сторону предводителя, — на время, пока непобедимая орда под его предводительством будет громить врагов, дозволить мне вместе с пленниками и ранеными продолжить путь на юг. В двух переходах есть город Суккур, думаю, что легко захвачу его и дождусь вашего возвращения. Вы знаете, я не ищу воинской славы, за которой стремятся наши воины, рассчитывая догнать дружинников князя. Мне хватит земной добычи, что возьмут мои пушкари в Суккуре. Думаю, что город не беднее Джампура, жители прокормят наших пленников. Там я буду ждать орду неделю, затем пойду к следующему городу на юг.

Поклонившись, уралец остался ждать решения вождя, которого своим выступлением поставил в затруднительное положение. До этой речи Мадьяр склонялся поддержать предложение о полном разгроме индусов, но, умея быстро схватывать главное, он понял, что отвлекаясь на дружинников, превращает завоевательный поход орды в воинское состязание, кто кого победит. Отвлекаясь, выражаясь современным языком, от коммерческих целей ради спортивного интереса. При всей своей авантюрной жилке, вождь оставался прагматиком до мозга костей. Поэтому довольно скоро прекратил обсуждение, объявив продолжение похода на юг уже завтра. Довольный таким решением, уралец сожалел, что всё-таки настроил вождя против себя, давая своим недругам лишние шансы.