Случайный многожёнец-1

— Не бойся, я тебя никогда не брошу, если ты сама не захочешь уйти, — улыбнулся он. Постояв с женой немного, увлёк её на постель, где утешил, самым приятным для женщины и самым понятным способом. Уткнувшись Белову в плечо, Лариса тихо плакала, не отвечая на его вопросы. Белов прильнул к ней и гладил её молодое, упругое тело, ласкал руками и губами, пока не захотел её вновь. Лариса уже перестала плакать, раскраснелась, обняв Белова ногами и руками, потом отдалась его настойчивым движениям, полузакрыв глаза. Двигаясь вместе с Ларисой, Белов чувствовал нарастающее напряжение её тела, её пальцы впились в плечи Белова, бёдра ударяли его всё сильнее и сильнее, движения переходили в спазмы. Стоны женщины перешли во вздохи, затем вскрикивания, наконец, раздались несколько протяжных громких криков, и Белов позволил себе расслабиться и отдохнуть, зарывшись лицом в волосы жены.

За ужином, на котором Лариса порадовала молодой картошкой, уже успевшей остыть, Белов ещё раз уточнил, не будет ли Коняй считать поведение Белова враждебным. Лариса успокоила его, что Коняй и сам рад отделаться от обузы. Сейчас ему важнее семьи с мужчинами, которые могут сами себя прокормить зимой, и другим помочь, где детей много. После отъезда угров посёлок выглядел сиротливо, зато всех оставшихся жильцов удалось разместить в отдельных домах. Не отвлекая Третьяка от работы над паровой машиной, Белов с четырьмя южанами занялся ошкуриванием брёвен и строительством второй бани, для работников. По уговору с Коняем, помощники от угров начнут приходить после того, как те отстроятся на новом месте. Белов полагал, что это будет не раньше сентября. До приезда Окуня с запасом руды и слитками железа Белов спешил максимально использовать южан на подсобных работах. Вторую баню построили быстро, за пять дней, сказался полученный опыт. Сразу баню обновили, устроив общую помывку. Первыми, пошли париться в новую баню, Белов с Ларисой, после нескольких минут к ним вошла уже раздевшаяся в предбаннике Алина. Белов ожидал отрицательной реакции Ларисы, та вела себя ровно, вроде так и положено. Ах, да, Белов всё забывал, что в этом времени нормальные люди парятся целыми семьями, вместе с соседями и друзьями одновременно.

Пришлось Белову парить обеих жён, зато и его парили в четыре руки, а мыли в двух местах одновременно, поочерёдно. Белов еле выдержал такое испытание, отметив, что сложение Алины очень даже ничего, возможно, ей нет и двадцати трех лет. После бани Белов ушёл домой, а жёны остались мыть детей. Затем помылись Третьяк с Владой и сыном, последними южане. После этого случая открытия новой бани, Белов и Третьяк, как и прежде, стали мыться только в своей первой бане, оставив новую для работников. Вскоре приплыл Окунь с долгожданными запасами руды и слитками железа. Руды Окунь привёз много, больше тонны медной и примерно две тонны железной руды. Окунь удачно продал все гранёные самоцветы, доля Белова составила чуть больше двадцати гривен, половину из которых Окунь отдал товарами, остальное серебром. В первую половину, кроме железа и руды, вошли десять больших тюков шерсти, заказанные тёлочка и бычок, десять мешков ржи, столько же ячменя и овса. Восемь кусков льняной ткани и два куска шерстяной, две большие тыквенные фляжки растительного масла. Ещё Окунь привёз около полусотни самоцветов для огранки зимой и примерно пять килограммов свинца. После всех взаимных расчётов на руках у Белова остались восемь гривен, шесть кун и три белки.

Выполняя обещание, Белов пригласил Окуня себе в дом, где шокировал купца скромным бытом советского интеллигента, особенно зеркальным сервантом с несколькими наборами дешёвых стеклянных рюмок и фужеров. За ужином, где Белов, кроме традиционного мяса и рыбы, угостил торговца всеми плодами своего огорода, а затем и самодельной настоечкой, Окунь растрогался и признался Белову в крепкой и вечной дружбе. Он только сейчас осознал всю грандиозность богатства, таившегося в доме Белова. О его социальном положении на родине купец даже боялся предположить, не хватало фантазии. В дальнейшем разговоре об условиях продажи зеркала, между тем, Окунь не проявил ни капли сентиментальности. Результатом переговоров явилась сделка, по которой Окунь весной привозит сразу три корабля, гружёные рудой, не меньше десяти тонн общим весом, три десятка мешков с рожью, овсом и ячменём, не менее полусотни негранёных самоцветов. Белов отдаёт за это зеркало на реализацию, половину стоимости которого Окунь возвращает лошадьми, шерстью и тканью в течение всего лета. Если получится, вербует в Булгарии и Соли Камской кузнецов и просто рабочих, на работу в Бражине, сроком на два-три года, с оплатой чуть более высокой, чем других городах. Белов не сомневался, что сможет к весне изготовить товары на продажу, не только зеркала будут приносить доход. Кроме того, ещё этим летом, Окунь обязался привезти до пяти тонн руды, если получится за два рейса.