Случайная жизнь

Катя только говорила, что согласилась выйти за Егора, на самом же деле их отношения оставались неопределенными. Она не говорила ни «да», ни «нет». Несколько раз в неделю они встречались, обычно в воскресенье и пару раз в будни. Катя привыкла к Егору, но его поцелуи и объятия не вызывали в ней ответных чувств. О Вадиме она старалась не думать. Вика любит его. Это очевидно. У нее было такое лицо… Нет, никогда в жизни она не заставит свою сестру страдать!

Егор не настаивал на немедленном ответе, а Катя не отказывалась от свиданий, и это давало ему надежду, а ей шанс. Вадим больше не приходил. Сказать, что это радовало ее, она не могла. Но вносило некоторое спокойствие. С Викой они о Вадиме больше не заговаривали. Жорик по-прежнему регулярно появлялся вечерами, и его влюбленный взгляд не мог не трогать. Катя не вмешивалась, пока однажды вечером не увидела сестру целующейся с ним в парадном.

– Вика, что ты делаешь? – с упреком сказала она, когда Вика пришла домой. – Зачем ты кружишь мальчику голову?

– А как еще заставить его брата зашевелиться?

– Но это жестоко по отношению к бедному Жорику!

– А по отношению ко мне не жестоко?

– Вадим… он… вы не помирились?

– Он ко мне даже не подходит.

– Вик, мне так жаль…

– Да уж…

– Зачем ты так! Ты же знаешь, у меня с ним ничего не было! Я выхожу за Егора.

– Это ничего не меняет. Я его, похоже, совершенно не интересую.

– Ну, тогда… Значит, все к лучшему. Хорошо, что вы не успели связать себя узами брака.

– А что я влюблена в него, это, конечно, мелочи? Спасибо!

– Я не о том. Мне ужасно жаль…

– Врешь! Все врешь! – Вика вскочила и затопала ногами. – Как только ты его увидела, сразу в лице переменилась. И он! И он!

– Вика, я не хотела…

– Я буду целоваться с Жориком! – заявила сестра. – И пусть ему будет так же больно, как мне! А Вадим пусть мучается, что брат несчастлив! А ты выходи за своего мышевода, нелюбимый муж – это твоя расплата!

– Расплата? За что?

– За вероломство! Знаешь такое слово? Ты же начитанная! «Веро-ломство». Ты сломала мою веру в себя, в него, в людей вообще! Ты не заслуживаешь счастья! И он не заслуживает!

– А ты заслуживаешь? – тихо спросила Катя, поражаясь злости в голосе сестры.

– А я его и не получаю! Жорик – счастье, что ли?

– Откуда в тебе это? Столько непримиримости, ненависти, – поразилась Катя. – Да, Жорик – это счастье! Для того, конечно, кто его оценит. А вот ты… не знаю…

– Естественно! Счастьем можешь быть только ты! Ты у нас и добрая, и жалостливая. Вот только я и моложе, и красивее…

– Я что, возражаю против этого? Конечно, ты моложе и красивее…

– Тогда почему он… Почему?

– Вика… – Катя хотела обнять ее.

– Не прикасайся ко мне! – отшатнулась от нее сестра. – Я знаю почему! Потому что я простая, естественная, что думаю, то и говорю. А ты хитростью…

– Что хитростью?

– Хитростью его заманивала. Разговорчиками всякими…

– Да будь же справедлива! – взмолилась Катя. – Ты же видела, что я никогда не поощряла его визитов…

– Да не хочу я быть справедливой! Не хочу! Не обязана! Мне плохо…

– …и ты ищешь виноватых, – в сердцах подсказала Катя. – И тебе плевать, правда это или нет!

– Правда, правда! – Вика с оскорбленным видом поджала губы. – Теперь, когда я вас уличила, ты бросишь своего мышевода и закрутишь с Вадимом!

– Господи, я же сказала, что выхожу за Егора!

– Сильно сомневаюсь! Если бы у Вадима не было надежды, он бы от меня не отвернулся. Вы встречаетесь тайком от меня. Я тебе больше не верю! Это заговор!

– Ты себя слышишь? Что ты несешь? Ты же сама все это начала из-за расселения. Да не будь этой трещины…

– Это символическая трещина, – торжественно сказала Вика, ткнув указательным пальцем в паркет. На этот раз она не кричала. Наоборот, голос ее был тихим, а взгляд острым, словно она только что поняла что-то важное. – Это не просто так. Эта трещина не дом наш рушит. А наши с тобой отношения.

Катя вышла замуж за Егора в начале августа. Зарегистрировали их в районном загсе по месту жительства жениха, так что прибегать к помощи Вики они не стали. Подтолкнула их к браку внезапная кончина его мамы. Эта хрупкая восьмидесятилетняя женщина цепко держала своих детей в руках. Ее дочери Вере было уже тридцать пять лет, сыну – тридцать два, но при ней они не могли устроить свою личную жизнь. У Веры был мужчина, разведенный, моложе нее, и, если бы не мама, она давно бы ушла к нему, что он неоднократно предлагал. Но Олег был ее бывшим студентом, и мама считала эти отношения недопустимыми и развратными, поэтому Вера встречалась со своим избранником тайно. Два года назад, когда Олег развелся с женой, Вера привела его в дом, но вердикт мамы был непреклонен: мальчишка, несерьезный и непочтительный. Все! Спорить с мамой и расстраивать ее считалось святотатством, и Вера ушла в подполье.