Случайная судьба

— Эта явно домашняя. Между прочим, я уже купил все, что ей нужно, у Чарли. Так что никаких проблем!

— Лично я их вижу, — отрезала Поппи. Сердце у нее сжалось — все-таки он очень славный, и ей искренне хотелось верить, что он об этом просто не подумал. — Кошки предпочитают тепло, а у тебя на Литтл-Беар тепло, только если ты сидишь дома и топишь печку. Из чего следует, что тебе придется всюду таскать ее с собой, а потом везти в Принстон. Но кошки терпеть не могут ездить в машине.

Гриффин сунул руку за пазуху.

— Странно, она ничуть не возражала, пока я вез ее к тебе. По-моему, вообще проспала до самого дома. И сейчас еще спит как убитая. Нет, кажется, проснулась!

Поппи как раз пришла к выводу, что Гриффин — просто прелесть, когда на фоне его рубашки мелькнул ярко-рыжий, как у белки, хвост. Едва сдерживая нетерпение, она вцепилась в ручки кресла.

— Это малыш?

— Похоже, нет. Та леди сказала, что ей два года, стало быть, по кошачьим меркам совсем взрослая. Но она очень маленькая.

— Дай посмотреть.

Подойдя к ней, он расстегнул куртку побольше и нагнулся, чтобы Поппи могла полюбоваться его приобретением.

Сначала она разглядела только комок огненно-рыжей шерсти. Приемыш Гриффина оказался оранжевым, словно спелый апельсин.

— Рыжая, вся в тебя, — одобрительно кивнула Поппи, осторожно приподняв одним пальцем маленькую, теплую головку. — На звук ее голоса головенка повернулась в ее сторону, и маленький носишко подозрительно ткнулся в ее пальцы. Увлекшись, Поппи сунула голову чуть ли не под мышку Гриффину. — Какая прелесть!

— Это точно! — сияя, словно новоиспеченный отец, горделиво подтвердил Гриффин. — И как, по-твоему, мог я отказаться? Бедняжка, скорее всего, родилась зрячей, но потом что-то произошло, и она ослепла. А ее хозяева не смогли или не захотели смириться с этим, вот и оставили возле дороги, где она ее подобрала. Конечно, она пыталась ее вылечить, но было уже слишком поздно. Твоя леди-кошатница сказала, что охотно оставила бы ее себе, но у нее и без того полный дом кошек.

— И те, наверное, обижают ее?

— Наоборот, защищают. Но этой крохе спокойно только у кого-то на коленях, а у ее нынешней хозяйки просто нет времени держать ее подолгу.

— А ты будешь? — не выдержала Поппи.

— Конечно. Когда работаю.

Поппи осторожно погладила теплую головенку. Но искушение было слишком велико — не выдержав, она сунула руку ему под мышку и вытащила кошку наружу. — Привет, милая, — проворковала она, продолжая ласково почесывать ее за ухом, пока та обнюхивала ее свитер. — Ты такая красивая, такая теплая. — Кошка, замурлыкав, кокетливо запустила коготки в плечо Поппи, щекоча ей усами шею, ухо, щеку. — Ну и чем я пахну? А? Это туалетная вода от Ральфа Лорена. Надеюсь, тебе нравится. — Кошка, одобрительно мяукнув, принялась обнюхивать у нее за ухом.

— А у нее, похоже, хороший вкус, — проговорил Гриффин. В голосе его было столько доброты, что в груди у Поппи что-то перевернулось. Он стоял совсем близко — такой добрый, такой красивый, по-настоящему красивый, с этой гривой красновато-рыжих волос, на фоне которых голубые глаза казались особенно яркими, а слегка заросший щетиной подбородок свидетельствовал о том, что он уже дня два как не брился — вероятно, с тех самых пор, как принял душ у Поппи.

Она смотрела на него и вдруг почувствовала, что в горле застрял комок. Она мысленно перенеслась назад, в тот самый день, когда их взгляды впервые встретились: она, в своем инвалидном кресле, и он, небрежно прислонившись к стене церкви. Правда, еще до этого ей пару раз довелось разговаривать с ним по телефону, и Поппи уже тогда почувствовала, как их тянет друг к другу. Но наяву это оказалось еще сильнее — сильнее, чем то, что ей когда-либо доводилось чувствовать, даже до той аварии. Поппи испугалась.

Она и сейчас боялась. И все же что-то внутри ее смягчилось. Может, все дело было в кошке. Да и как тут не смягчиться, когда на тебя смотрят прекрасные, незрячие глаза? Кошка мягко высвободилась из ее рук и спрыгнула на землю.

— Стой! — закричала Поппи. — Держи ее!

— Не волнуйся, все нормально.

— Но она же в чужом доме. Она может ушибиться!

В этот момент кошка, грациозно изогнувшись, небрежно покосилась на них через плечо. Потом, горделиво вскинув голову, уселась и принялась оглядываться по сторонам. Нос ее при этом слегка подергивался, усы встопорщились и тоже шевелились. Посидев так немного, она встала и двинулась к столу. С каждым шагом она двигалась все осторожнее, пока почти не уткнулась носом в ножку стола. Обнюхав ее со всех сторон, она потерлась об нее — сначала щекой, потом шеей, потом принялась тереться спиной, грациозно изгибаясь всем телом и громко мурлыча. Поппи и Гриффин не сводили с нее глаз. Покончив со столом, кошка величественно двинулась к стене.

У Поппи перехватило дыхание — она испугалась, что бедняжка вот-вот уткнется головой в стену. Но вместо этого кошка двинулась вдоль стены с таким уверенным видом, словно проделывала это сотни раз. Внимательно обследовав арку, она с той же надменной грацией вышла в коридор.