Случайная ночь

Резко поворачиваюсь к Аскару, смешно протискиваюсь между ним и коляской. Обнимаю любимого за плечи, чуть привставая на носочки. Притягиваю его голову к себе и шепчу в губы:

– Спасибо тебе за это.

Губы наши соприкасаются, Аскар первый усиливает напор. Мы целуемся прямо на глазах у других людей. Два счастливых человека, предназначенных друг для друга самой судьбой.

Раньше, рядом с Егором, я вряд ли позволила бы себе нечто подобное. Целоваться в общественном месте… нет. Но с Аскаром все иначе. Легко, играючи, радостно. Как будто не было в моей жизни чёрных полос.

Что такое настоящее счастье? Наверное, для каждого оно своё. Для меня же счастье – это когда достаточно того, что есть сейчас. Когда все вокруг озаряется яркими красками, а внутри столько тепла и трепета, что хочется поделиться ими со всем миром. А весь мир для меня – это мужчина, который стоит рядом и с диким наслаждением вдыхает запах моих волос. Да маленький комочек радости, мирно сопящий под тонким белым одеяльцем.

ЭПИЛОГ

Примерно пять лет…

– Мне вообще не понравилось, как он на тебя смотрел, – бурчит супруг, расстёгивая рубашку и медленно разминая шею. А я стою рядом и в зеркало жадно наблюдаю за каждым из его расслабленных движений.

– Перестань. Ты преувеличиваешь. Только и всего, – сверкающим взором двигаюсь выше и взглядом нахожу глаза Аскара.

– Я преуменьшаю. Ещё немного, и он точно отважился бы предложить тебе чего лишнего. А я бы точно чего лишнего ему выбил.

Мой смех раздается в спальне, и муж немного улыбается. Все же он ревнивый. И очень.

Сегодня состоялось торжественное мероприятие по поводу благотворительного вечера, в котором Аскар и Адам приняли самое непосредственное участие. Детей на подобные мероприятия никто не берет, поэтому у нас согласилась побыть бабушка… Марианна.

Мама Аскара оказалась в принципе вполне себе адекватным человеком. Она может на что-то очень бурно отреагировать, но со временем я поняла, что у нее просто такой характер. Иногда она, конечно, перегибает палку, но это случается уж крайне редко. В Марате свекровь души не чает. Любит его безгранично. У нас с ней негласный уговор: я не ограничиваю ее присутствие в жизни сына и внука, не трогаю ее, она в свою очередь не трогает меня и не лезет в нашу семью со своими придирками, советами и наставлениями. Пока все мирно. Я бы даже сказала, доброжелательно, если так позволительно выразиться в нашей ситуации. Отец Аскара общается чаще всего очень сухо, без эмоций, сдержанно и корректно. И он неизменно обращается ко мне на Вы. Но ни единого плохого слова или даже намёка я в свою сторону не услышала ни разу.

Периодически Марианна – она настояла, чтобы я к ней обращалась именно так, хоть и в уважительной форме – даже интересуется моим мнением и звонит спросить как дела не только сыну, но и мне. В общем, жизнь наша устаканилась, острые углы пообтесались и сгладились. А в первую очередь это обусловлено непоколебимой позицией Аскара.

Стягиваю с себя массивные серьги – в последнее время я полюбила дизайнерскую итальянскую бижутерию – и аккуратно прячу их в шкатулку.

– Быть инициатором драки, особенно на благотворительном вечере, ух как нехорошо, – аккуратно продолжаю разговор, уверенная, что Аскар десять раз бы подумал, прежде чем устраивать сцену на людях. Но если его довести… – тут от меня поддержки не жди.

– И что, ты бы мне потом даже разбитую губу салфеткой не вытерла? – хитро прищуривается и горящим взором наблюдает, как я тяну вниз молнию на платье. И вновь ухмыляется, после чего его лицо снова принимает бесстрастное выражение.

Я все чаще замечаю в Аскаре черты его отца: так же поджимает губы и хмурит брови, так же молчит, обдумывая новую информацию, пристально наблюдает за всем вокруг, подмечает каждую мелочь.

– Нет. Со скандалами уж как-нибудь без меня. А я в сторонке постою, – открыто над ним насмехаюсь. А внутри… внутри что-то оживает и отзывается на огонь в мужских глазах. Трепет прокатывается до живота. – Пока губа будет распухать.

«А дома зацелую до умопомрачения, каждую ранку твою исцелю своей любовью».

– Бессердечная ты. Нет у тебя сердца, – делает два шага назад, скрещивая руки.

– Конечно нет, – в выдуманном возмущении оборачиваюсь, – ты ведь его себе забрал…

Осекаюсь на мгновение, потому что несдерживаемый пожар во взгляде супруга уже пожирает нас обоих. Аскар оказывается около меня и тут же усаживает на деревянный подоконник, прижимает к себе так близко, насколько это возможно. Да-да, мы это все уже проходили, именно поэтому в спальне у нас рулонные шторы, которые сейчас опущены и надёжно скрывают нас от посторонних глаз.

– Родной… – голос уже дрожит от эмоций, но разум все ещё напоминает о себе. – Аскар, нас ждут…

– Ничего, успеем. Пять минут роли не сыграют.

Я уже плавлюсь в его руках, а горячие губы на шее шепчут нежные слова тихо-тихо, почти неразличимо.

Внезапно я замираю, а по спине прокатывается холодный озноб, потому что раздается звук глухого удара и ручка двери опускается с характерным щелчком.