Случай в департаменте

Должность уполномоченного по страхованию, статистике и истории представляла собой официальный пост не слишком большого, но и не очень малого значения. Мы говорим в прошедшем времени, так как в настоящее время в штате есть только уполномоченный по страхованию. Слова «история» и «статистика» уже не пишутся с большой буквы в официальных документах.

В 188… году распоряжением губернатора на этот пост был назначен Люк Кэнрод Стендифер. Ему было в это время пятьдесят пять лет, и он был техасцем до мозга костей. Отец его был одним из первых поселенцев и пионеров штата. Сам Стендифер немало послужил родине: он сражался с индейцами, участвовал в войнах, был пограничником и законодателем. Он не мог похвалиться большой ученостью, но его жизненный опыт был для него неиссякаемым источником познаний.

Если бы даже для этого не было множества других оснований, то и тогда на скрижалях славы Техас должен был бы занять почетное место, как страна благодарная. Потому что и в бытность республикой и будучи штатом он неустанно расточал почести и даже более ощутительные награды своим сынам, выведшим его из первобытного состояния. По этой самой причине Люк Кэнрод Стендифер, сын Эзры Стендифера, бывший пограничник, чистейшей воды демократ и счастливый обитатель той части политической карты, которая даже не имеет своего представителя в законодательном собрании, был назначен уполномоченным по страхованию, статистике и истории.

Стендифер принял эту почесть с некоторым недоумением. Ему было не совсем ясно, в чем будут состоять его новые функции и хватит ли у него способностей для их выполнения. Все же он согласился с назначением и даже известил власти об этом по телеграфу. Он тотчас отправился в путь из маленького провинциального городка, где за гроши исполнял скучнейшую и бесплоднейшую должность по съемке планов и составлению карт. Перед отъездом он просмотрел в Британской Энциклопедии под буквами I (Insurance — страхование), S (Statistics — статистика), Н (History — история)　всю информацию о своих будущих служебных обязанностях.

Несколько недель пребывания в должности уменьшили страх нового уполномоченного перед большими и сложными задачами, которые он призван был выполнять. По мере того как он знакомился ближе с делом, жизнь снова приобретала привычное для него течение. В его канцелярии работал старый очкастый клерк — посвященный во все детали, все знающий способный автомат, который занимал свое место за конторкой независимо от смены глав ведомства. Старый Кауфман неприметно обучал своего начальника департаментским премудростям и не позволял ни одному винтику нарушать плавное вращение колес механизма.

Впрочем, бремя обязанностей, возложенных штатом на Департамент страхования, статистики и истории, было не слишком тяжело. Главная его функция сводилась к контролю над деятельностью иностранных страховых компаний в штате, причем руководствоваться ему предлагалось исключительно буквой закона. Что касается статистики, то здесь дело сводилось　к тому, чтобы рассылать запросы окружным чиновникам, делать вырезки из отчетов других лиц и раз в год самому составлять из них отчеты об урожае хлеба и хлопка, о количестве ореховых деревьев и свиней, белого и цветного населения, а также огромное количество колонок цифр с заголовками «бушелей», «акров» и «квадратных миль». Больше ничего не требовалось. История? Эта наука играла в департаменте чисто пассивную роль.

Старые дамы, интересующиеся этой областью, заваливали департамент отчетами о работах организованных ими исторических обществ. Двадцать — тридцать человек каждый год писали в департамент о том, что им удалось найти карманный нож Сэма Хьюстона или походную фляжку Санта-Анна, или винтовку Дэви Крокета — подлинность всех этих вещей может быть безусловно подтверждена, — и требовали законодательного акта на покупку этих вещей для казны. Бо́льшая часть работ по разделу истории шла непосредственно в архив.

Однажды в душный день августа уполномоченный сидел, развалясь в своем служебном кресле и положив ноги на длинный письменный стол, покрытый зеленым бильярдным сукном. Уполномоченный курил сигару и сонно разглядывал неясные очертания ландшафта в рамке окна, которое выходило на голое поле, составлявшее владение законодательного собрания штата. Может быть, он думал о беспокойной и трудной жизни, которую прожил; о временах захватывающих приключений; о друзьях — тех, что шли ныне другими путями, и тех, что прекратили свое движение по каким бы то ни было путям; о переменах, внесенных в жизнь миром и цивилизацией, и — может быть, с чувством удовлетворения — о спокойном и удобном　местечке своем под сенью законодательного собрания штата, не забывшего его заслуг.