Случай с монтером Жуковым

И, поскольку общеизвестно, что даже самый завалящий шпион обязательно вооружен минимум бесшумным пистолетом, то мы, конечно, не вправе требовать от нашего случайного прохожего пытаться собственными силами выяснить, есть ли у свистуна в развалюхе такой пистолет или еще какая-нибудь штука похуже. Вероятно, происходившее в тот вечер в сарае маслобойки так и осталось бы тайной, если бы случайным прохожим не оказался заведующий танцплощадкой в бывшем Соборном парке, он же кассир и билетер, Вася Трошин. Васе было основательно за сорок, но благодаря постоянному общению с молодежью он сохранил такой признак молодости, как право называться не Василий Кондратьевич, а просто Вася. Вася был человек нелюбопытный, но подвыпивший, и поэтому свет в сарае принял как нечто само собой разумеющееся, решив, что свет горит в сторожке. А так как, во-первых, в кармане у него было полбутылки, а во-вторых, домой ему идти не хотелось ни с бутылкой, ни без, он решил заглянуть на огонек. А решив, зашагал напрямик через заросли чертополоха, вообразившего, что задний двор маслобойки отдан ему в полное владение, что, впрочем, так и было.

Дернув щелястую дверь, Вася удивился - заперто. Но не успел он ничего подумать, как звякнула щеколда и на пороге встал хорошо известный Васе, как и всему городку, электромонтер Иван Жуков, за глаза называвшийся в высшей степени остроумно - Жук.

Жук был человек мрачный. Несколько лет назад он попал под машину, после чего месяца три провалялся в больнице, что, конечно, веселости ему не прибавило.

- Ну, чего тебе? - спросил Жук. - Больше шляться негде?

Вася, честно намеревавшийся разделить свои полбутылки с предполагаемым сторожем, был оскорблен в лучших чувствах.

- Давай мотай отсюда, - добавил Жук, не ожидая ответа.

Даже если бы Вася был трезв, появление незваного гостя вряд ли вызвало бы у Жукова прилив энтузиазма. Но вдобавок Жуков, как известно, не выносил пьяных. К своему несчастью, Вася об этом и не подозревал и потому вместо того, чтобы последовать совету Жука, оскорбленным голосом спросил:

- А чего вы грубиянничаете, гражданин? И чего в такой поздний час находитесь на невверенной вам территории? Так я и милицию могу вызвать!

-Ну, иди вызывай, алкаш, - спокойно сказал Жук, взял Васю за плечо, повернул, и Вася понял, что сейчас последует. Но возразить он не успел и, пролетев несколько метров - пинок был крепкий, - рухнул на груду кирпича в чертополоховых зарослях. Не оглядываясь, он вскочил и поступил так, как поступил бы случайный прохожий, увидев дуло бесшумного пистолета, - он кинулся наутек. За углом под фонарем он остановился, ощупал себя, и горькая обида сжала сердце: штанина была мокрая, а в кармане противно скрежетнули осколки. Вася, стараясь не порезаться, вытащил бывшую бутылку из промокшего кармана и, полный желания мести, быстро зашагал к центру - в милицейский пост, жаловаться и требовать возмездия хулигану Жуку.

Васин же обидчик, прикрыв дверь и чертыхнувшись, снова принялся за работу. Возясь у какого-то странного сооружения, он снова начал высвистывать, слегка фальшивя, фразу, которую вполне можно было принять за пароль. Но те, кто был знаком с Иваном Жуковым ближе, знали, что такое насвистывание (почему именно "Яблочко" - неизвестно) свидетельствует, что Иван чем-то очень доволен.

Иван Жуков действительно был доволен: работа, длившаяся уже третий год, близилась к концу. Странное сооружение, над которым с гаечным ключом склонился Жуков, вот-вот должно было начать действовать. Если бы Вася встретил более гостеприимный прием, он увидел бы, что Иван колдует над какой-то штукой, весьма напоминающей большой трехколесный велосипед. Но велосипед, опутанный разноцветными проводами и увешанный со всех сторон трансформаторными блоками, катушками и еще какими-то вовсе непонятными штучками.

Но ни Вася, ни самые заядлые знатоки научной и ненаучной фантастики, увидев машину Жукова, не смогли бы определить ее назначения, ибо с самого начала Жуков решил изобретать велосипед, не считаясь с тем опытом, который был накоплен со времен Уэллса. Жук был трезво мыслящим человеком и, основательно поразмыслив, пришел к выводу, что все его литературные предшественники шли неверными путями. Вывод такой сделал Жук на том справедливом основании, что машина, которую намеревался построить он, существовала только на страницах множества книг и не выпускалась до сих пор ни серийно, ни хотя бы одиночными экземплярами. Короче говоря, все эти машины, основанные на самых различных принципах- и простых, и сложных, и головоломных, были занимательной выдумкой, не больше. А Ивану Жукову позарез нужна была реальная, персональная, и главное действующая, машина времени.

Для чего она была ему нужна, скажем чуть позже, пока же пусть читатель поверит, что нужна была очень. Иначе зачем бы серьезный и рассудительный Жуков изо дня в день, без выходных и без праздников, после нелегкого трудового дня допоздна вкалывал в заброшенном сарае целых три года?