Случай Портного

— Сейчас, сейчас. Если вам хочется… — бормочу я, роюсь в ширинке, но не могу его нащупать. Он куда-то пропал. Где он?

В школе я часто специально думаю про смерть, про больницу, про аварию на дороге, только бы я смог спокойно встать, если спросят, или выйти из автобуса, если надо, и никто бы не заметил, что у меня торчит в штанах. А сейчас я не могу его найти!

— Вот, вот! — наконец говорю я.

— Такой?

— Поверьте, — начинаю я, густо покраснев, — он обычно у меня гораздо больше и толще…

— Предупреждаю, я не буду с ним возиться до утра.

— О, не думаю, что это займет много времени!

— Ладно, ложись — приказывает она, все еще недоверчиво поглядывая на мой кончик.

Я быстренько исполняю приказание. Болтушка придвигает к дивану стул, садится и так энергично приступает к делу, будто у нее не рука, а какая-то электрическая машинка.

— Что с тобой? — через некоторое время спрашивает она. — Почему не кончаешь?

— Я потом, я кончаю…

— Не вздумай сдерживаться.

— Я не сдерживаюсь, я стараюсь…

— Учти, я считаю до пятидесяти и все, пеняй на себя!

До пятидесяти! Хорошо, если у меня раньше не отвалится. Я хочу крикнуть: «Осторожно, помедленней! И не тискай головку, пожалуйста!»

— Одиннадцать, двенадцать, тринадцать!

Мне становится обидно: я мечтал об этом с тринадцати лет! Наконец-то я засунул, не в яблоко, не в бутылку с вазелином, а девочке в ручку настоящей девочке, в одной комбинации, с настоящими титьками и пизденкой! У нее, правда, усики, но какая разница — свершилось! А кончить — никак. И тут мне внезапно становится ясно, что нужно делать: к черту грезы, это я сам! Уставив глаза в потолок, я представляю не как кого-то трахаю, а что сам мастурбирую, и результат не замедливает сказаться — я тут же достигаю кульминации. Но в этот момент Болтушка говорит:

— Пятьдесят, — и останавливается.

— Еще! — умоляю я. — Еще!

— Заткнись. До вашего прихода я два часа гладила.

— Ну, еще чуть-чуть! Ну хоть разик, хоть два!

— Не-ет!

Тогда я, чувствуя, что все рушится, все падает и рассыпается, хватаю себя за член и сразу кончаю. Одного хозяйского движения было достаточно. Ну, кто, я вас спрашиваю, знает мой член лучше меня? Правда, это добро, разлетевшись фонтаном, залетает мне в глаз.

— Ты что наделал, жидовская морда? — вопит Болтушка. — Ты мне заляпал этим дерьмом весь диван, всю стенку, всю лампу!

— Обождите, мне самому попало в глаза! И не называйте меня «жидовской мордой», прошу вас!

— А кто ж ты еще? Ну все испоганил, посмотри на салфеточку!

Вот, правильно говорил папочка: стоит тебе поссориться с шиксой из-за любой ерунды, и она тут же обзовет тебя жидовской мордой. Катастрофа, мои родители, которые всю жизнь заблуждались, тут попали в самую точку! А тут еще глаз! Как там жжет! Я знаю почему: Смолка рассказывал, как на Острове Дьявола охранники развлекаются тем, что спускают в глаза заключенным, и те слепнут. Я тоже ослепну! Вот оно, возмездие за то, что шикса потрогала мой пенис голой рукой. Эх, доктор, зачем вам мои сновидения? У меня психика первоклассника, с моим анализом запросто справится и какая-нибудь Роза Францблау из «Нью-Йорк пост»!

— Грязный жиденок! — вопит Болтушка. — Ты даже кончить не можешь, пока сам не подро-чишь! Ублюдок!

Так и не дождавшись сочувствия, осыпаемый оскорблениями, с криком:

— Я себе в глаз попал! — выбегаю в кухню, где мои приятели просто валяются со смеху:

— В глаз!… - захлебывается Мендель, шлепая ладонями по полу. — В свой ебаный глаз!!.

— Воды, засранцы, воды! Пустите! — кричу я, пробиваясь к мойке. — У меня щиплет глаз! Я ослепну!

Перепрыгнув через Менделя, отпихнув Смолку, я наконец сую лицо под холодную струю. Христос в розовой сорочке продолжает свое вознесение на небеса. Вот сукин сын! Так-то он научил своих христиан состраданию? Никакого сострадания я не получил. Если я ослепну, то он будет виноват. Да, скорей всего, он сам мне все и устроил! Как я объясню дома причину моей слепоты? Если мать исследует у меня все, вплоть до какашек, то как я скрою, что я слепой?

— Топ, топ, топ. Открой, мамочка! Познакомься, эта милая собачка привела меня домой.

— Собака? У меня в доме? Джек, в доме собака! Я только что вымыла кухню! Немедленно прогони, пока она мне все не загадила!

— Мамочка, это не я ее привел, а она меня. Ее нельзя прогонять, она меня теперь будет везде водить, потому что я ничего не вижу.

— Боже мой! Джек! — кричит мать. — Алекс ослеп! Какая-то собака привела его домой!

— Кто, Алекс? Ослеп? — отвечает папаша из сортира. — Не болтай ерунду, как он может ослепнуть, когда даже не понимает, что нужно выключать за собой свет?

— Что произошло? — рыдает мать. — Как это случилось?

Ну, как-как? Известно как — связался с шиксами!

На следующий день Мендель мне все рассказал. Оказывается, после того как я убежал, Болтушка у него все-таки взяла в рот!

— Отсосала? — восклицаю я, не желая верить своим ушам.

— Как миленькая! Стоя на коленочках! А ты, дурачок, зачем убежал?

— Так она же антисемитка, она меня жидом обозвала! И потом, у меня щипало глаз, я думал, что вообще ослепну!