Слоны Ганнибала

- Ты прав, Гамилькар, - согласился Газдрубал. - Мы живем в тяжелое время. Но пусть меня поразит Мелькарт [бог солнца], если твои дети не увидят лучшие дни! Я верю в возрождение республики. Сегодня весь наш город встречал слонов. Народу известно, кто их купил. Многие выкрикивали твое имя.

- И эти выкрики черни - награда за мои раны, за мои труды! Гамилькар горько улыбнулся. - Если бы ты побывал в Большом Совете, то сказал бы другое. Ты услышал бы, как рабби [советники] рукоплескали Ганнону [Ганнон - глава враждебной Гамилькару партии], когда он заявил, что я добиваюсь царской власти. Ганнон требовал, чтобы я распустил армию и отчитался перед Советом. - Лицо Гамилькара побагровело. Сжав кулаки, он закричал прерывающимся голосом: - Распустить армию, которая спасла республику?! А кто мне вернет серебро, заплаченное наемникам? Кто возвратит деньги за этих слонов, доставленных с другого края земли? Не Ганнон ли, который предан нашей республике лишь на словах?

- Отец, а отец! - Мальчик тормошил Гамилькара.

- Чего тебе надо, Ганнибал? - спросил полководец раздраженно.

- Отец, что это за люди? Почему они так странно одеты? Что у них на голове?

- Это индийцы, - отвечал Гамилькар. - Есть в том краю, где встает из океана Мелькарт, страна Индия. В ее девственных лесах водится много слонов, похожих на наших ливийских. Индийцы приручили своих слонов, сделали их послушными. Я приобрел слонов у индийцев.

- А погонщиков ты тоже купил? - допытывался мальчик.

- Нет, это свободные люди, они служат мне за серебро.

- Тогда скажи им, чтобы они заставили вот этого большого слона поклониться.

- Ты много захотел, сын мой. - Гамилькар улыбнулся. - Это боевые слоны. Им не пристало кланяться. Они обучены поражать врагов своими клыками, схватывать их хоботом, бросать наземь и затаптывать ногами.

- Отец, а отец! - не отставал мальчик. - Зачем везти слонов с края света, когда они живут у нас под боком, в Ливии?

Газдрубал, до этого не вмешивавшийся в разговор отца с сыном, весело рассмеялся:

- От наших длинноухих лишь один прок - слоновая кость. Скорее лев подружится с овцой, чем человек оседлает дикого и бестолкового "ливийца".

- Ты так думаешь? - промолвил Гамилькар, загадочно улыбаясь. - Видишь того пожилого погонщика, что сидит под смоковницей? Этот человек стоит целой армии. Зовут его Рихадом. Потолкуй с ним. Он недурно говорит на нашем языке. Рихад тебе объяснит, что нет таких диких слонов, которых нельзя приручить.

Гамилькар замолчал, о чем-то задумавшись.

- Будет время, - начал он после долгой паузы, - и ты убедишься, что я прав. Нет, не один Карфаген вступит в схватку с Римом. На нашей стороне будет Ливия с могучими слонами, сейчас пасущимися в бескрайних степях, Ливия с ее тонконогими, быстрыми, как ветер, скакунами, Ливия с ее смуглокожими наездниками и меткими стрелками из лука. Будет время. Но пока мне нужна Иберия [Иберия - древнее название Испании; Иберия была отделена от Ливии узким проливом, который карфагеняне называли Столбами Мелькарта (ныне Гибралтарский пролив); из Иберии можно было сушей достигнуть Рима]. Слоны и кони не умеют ходить по воде.

КЛЯТВА

Эти дни были заполнены тревогой ожидания. С утра Ганнибал выбегал на дорогу, соединяющую поместье с Карфагеном. Мимо мальчика проезжали повозки, запряженные сытыми, откормленными мулами. Сквозь щели в бортах повозок просвечивало золотое зерно, виднелись амфоры с вином и оливковым маслом, фрукты - все, что требуется ненасытному городу. Из города парами и по четыре шли закованные в цепи невольники - чернокожие и светлокожие. Их купили на рынке у гавани владельцы окрестных поместий. Поднимая белую известковую пыль, скакали стражники в коротких синих плащах и черных войлочных шляпах.

Отец не появлялся. Может быть, он забыл о своем обещании взять его с собой? А мальчик только и думал об Иберии. В самом звучании этого слова было для него что-то сказочное и волнующее. В нем слышался звон серебра, которым, как говорили, была полна эта страна, удары океанских волн о ее скалистые берега. Иберия! Воображение мальчика рисовало страшных чудовищ и свирепых великанов, о которых рассказывается в сказках.

Предстоящий поход в Иберию волновал не одного Ганнибала. Невидимыми, но прочными нитями имя и судьба Гамилькара были связаны с Сицилией. В те дни, когда карфагенский флот терпел одно поражение за другим, одно позорнее другого, как молния на небе, покрытом черными тучами, вспыхнула яркая слава Гамилькара Барки. С высот Эрикса [Эрикс - гора в Сицилии, в окрестностях которой во время первой Пунической войны (264-241 годы до н.э.) происходили сильные бои] он совершал смелые нападения на вражеские отряды, громил непобедимые римские легионы. И если для Карфагена Сицилия была потеряна, то виноват в этом был не Гамилькар, а карфагенский флот, разгромленный в битве при Эгатских островах [Эгатские острова - близ них в 241 году до н.э. произошло морское сражение, решившее исход первой Пунической войны]. Как не верить, как не надеяться, что Гамилькар вернет Карфагену этот благословенный остров!