Сломанное отражение (СИ)

Слуги ушли, исчезли из поля зрения необычайно быстро – или же я начала проваливаться во тьму, теряя связь с реальностью? Наверное, так, поскольку нависшая надо мной фигура титана испугала меня неожиданным появлением. Я бы дернулась или воскликнула, останься у меня силы, но, признаться, мне с трудом удавалось рассмотреть его лицо. Фиолетовая кожа… так странно.

– Ты хочешь умереть?

А по мне не заметно? – хотела сказать я, но из горла вырвалось нечленораздельное мычание. Да, я хотела умереть, черт возьми, хотела!

– А ради чего жить? – Собрав последние силы – нет, не силы – злость, ее крохотные, но обжигающие остатки, я не побоялась с раздражением сказать: – Ты убил их. Всех. Кто мог мне помочь. Кого я…

Любила? А любила ли? Любила ли кого-то из них Сигюн? А Астрид? Возможно, привязанность, необходимость, но… я толком не понимала своих чувств, боль скрывала все за белесой пеленой. Боже, я ведь любила их, верно? Хотя бы Локи, мы же поженились… или он играл мной, как и я – им?

– Смерть неизбежна в любом случае.

– Так убей и меня. Зачем тянуть? Я же ведь все равно ничего не знаю. От меня нет никакого толка…

– Сейчас – нет, но возможно, я смогу помочь тебе.

– И что тогда?

В ответ великан только усмехнулся.

– Хм. По галактике ходят много слухов о месте, где спрятан Камень Души, но не менее привлекательна история. Как царь далекого мира спрятал артефакт от безумной богини, желающей завладеть его троном.

– Я не безумна… это камень сделала ее такой.

Я уже начинала путаться в местоимениях. Я, она – так о ком же на самом деле была история, кто из нас кто?

– Версий у слухов много, но неизменно одно – богиня умирает. Но, – указав на меня рукой, словно на дивный экземпляр любимой коллекции, мужчина добавил: – передо мной обратное тому доказательство. Ты та богиня, но сила в тебе угасает. И все из-за того, что тебя изгнали, запретили прикасаться к артефакту, который ты заслуживала.

– Бред… меня убили не из-за артефакта, а потому что…

– Боялись?

– Один убил меня… а Тор и Локи ни в чем…

– Они, видимо, просто смотрели. Стояли и не вмешивались. Я угадал?

Стояли и не вмешивались. Стояли, черт подери, в оцепенении перед своим отцом, не в состоянии вставить слово. Ладно Тор, но Локи – он же женился на мне, обменялся со мной клятвами, обещал защищать! Я бы его защитила, я была готова идти до последнего, но он не приложил никаких усилий, чтобы оправдать меня перед Одином. Я избавила их от необходимости кровопролития, сохранила десятки, если не сотни асгардских жизней! И чем они отплатили? Чем?!

– Нет… – от слез защипало глаза, но сил и желания смахивать их не осталось. – Они не…

И спустя десятки лет Асгард встретил меня не приветливыми улыбками, а пиками и копьями.

Тору понравилась беззаботная взвинченная Астрид, а не хмурая Сигюн, смотрящая на него со стороны. Он был таким прекрасным и дружелюбным, купался в лучах славы и упивался похвалой, как мальчишка, одаривая друзей и воздыхателей улыбками. Но считал себя выше тех, кто находился в его тени. И из нежной влюбленности прорастал корень обиды…

Обиды на всех.

Тор видел перед собой лишь свою доблесть, Локи знал лишь страсть к влиянию и власти.

Я же на самом деле никому не была нужна… никому.

– Теперь они мертвы, – жестко прекратил мое бормотание Танос, – а даже если и чудом уцелели, это станет их последней ошибкой. Верно?

***

Верно. Верно ли? Верно ли они поступили, бросив меня в темноту, оставив в заточении собственных мыслей и переживаний? Я хотела выбраться из этого бездонного колодца, но оставалась на месте, ни на сколько не приблизившись к свету над головой. Только царапала мягкую грязь пальцами, отшлифовывая стены и давясь высохшими слезами.

Потерянная в воспоминаниях.

В себе.

В жизни.

Мама всегда отворачивалась от меня во время завтрака, нарезая овощи для омлета – она боялась пристального взгляда, полагая, будто сила исходила от прямого контакта. Глаза – зеркало души. Моя мать была мудрой женщиной, чувствовала неладное и понимала, что нельзя мне показывать свое сердце и желания. Но я их чувствовала.

Мама… я понимаю ее страх, на ее месте тоже бы опасалась закидонов неконтролируемого подростка с супер-силой. Но она любила меня, в детстве расчесывала волосы и рассказывала сказки, баловала кексами и гуляла в парке, пугая голубей. Мама заботилась о малышке, пока страх не пересилил любовь.

Мама… а ведь у меня была и другая мама, которая не читала сказки на ночь, и не баловала сладостями. Она возвращалась домой спустя недели и месяцы после сражений, нося на плечах оперение ястреба. Ее любовь одинаково разделялась на детей, вышедших из ее утробы, и тех, кого она видела впервые.

Ее пепельно-коричневая накидка из перьев ястреба – она никогда мне не нравилась. Нет бы черная смоль ворона! Но стала бы гордая богиня обращаться черным стервятником, когда могла взлететь в небо гордым хищником? Нет, конечно, нет…

Фрейя являлась олицетворением красоты и утешения, спокойствия и власти. Предводительница валькирий, шедшая во главе своего прекрасного войска, выделяясь красным пятном на белоснежном полотне.