Слой Ноль

Нормально Мухину стало лишь теперь, спустя два часа. До этого ему было настолько ненормально, насколько это вообще возможно. Виктор лежал пластом и готов был променять этот мир на любой другой — только бы без похмелья. Он принял три таблетки тетратрамала, но они почти не помогли. Он просил четвертую — Люда предупредила, что для мужского организма это не очень полезно.

И таблетки, и воду она носила ему прямо в комнату. Константин однажды заглянул в дверь, убедился, что Виктор еще жив, и на этом его участие закончилось. А Людмила продолжала к нему заходить, вернее, она лишь иногда выходила — освежить полотенце или наполнить грелку льдом. Все делала она — поправляла ему подушку, слушала пульс, лопотала что-то бессмысленное, но такое успокаивающее... С ней было приятно болеть. Виктор медленно кивал и благодарно заглядывал ей в глаза — Люда по-доброму улыбалась и тоже кивала.

— Нормально, — повторил Мухин. — Показания давать способен. Вы же за этим явились?

— Естественно, — не моргнув, согласился Шибанов. — Вопрос первый: сколько раз ты виделся с Петром Ереминым?

— Без предисловий, да?.. Ответ первый: два раза. Если это тот Петр, о котором я думаю.

— Вопрос второй: зачем?

— Это у него надо спросить. Сначала он меня подстерег на улице Возрождения. Не здесь, а там, где ее нет. И еще — сегодня ночью. Он на дачу ко мне приехал.

— Это там же было, — уточнил Шибанов.

— Да, в том же слое.

— Зачем ты туда полез? На встречу?

— Не лез я никуда! Я вообще думал, что он меня там убил...

Шибанов потряс ножкой и вынул из кармана две разломанные ампулы.

— А!.. это да, — подтвердил Мухин. — Потом уже я драйвер специально принимал. Но я Петра не искал!

— Драйвер... — задумался Шибанов. — О чем еще говорили?

— Об Америке побеседовали, — сказал Виктор, глядя ему в глаза. — Печально от чужих людей узнавать, кто ты такой на самом деле. Но если свои скрывают...

— Тебе обязательно сейчас? Славы вкусить? Так рано же еще. Эвакуация через месяц.

— Обидно мне, господин Председатель...

— А ты не обижайся, господин Президент. И не совершай странных поступков. Если человек темнит в мелочах, значит, он скрывает что-то крупное. Это не детективный штамп, это сущая правда.

Мухин удрученно посмотрел в пол, покусал ноготь и наконец поднял глаза на Шибанова. Председатель Госбеза все это время сидел чуть подавшись вперед, словно ожидая клятв и оправданий.

— Я не темню... — выдавил Виктор. — Спросите еще, я отвечу. А не нравлюсь — ищите себе другого президента.

— Шантажировать меня не надо, — ласково произнес Шибанов. — Это, как правило, плохо кончается. Ты наш слой Петру называл?

— Называл?! Слои же не имеют ни номеров, ни имен. Если б я и захотел...

— Значит, желание есть... — как бы для себя проронил Шибанов. — Назвать слой нельзя, можно его показать. Или еще лучше — привести Петра с собой. В следующий раз он его сам найдет.

— Учите, да?

— То, что Петру известна улица, ни о чем не говорит. Он не знает, в каком слое наша база. А мы не знаем, в каком — его. Не там случайно, где вы виделись?

— Нет, они тоже в трансе были. Если только не врут. Нет-нет, точно! В своем слое они бы вели себя тише, а в этом стреляют налево-направо...

— Хорошо, — сказал Шибанов и изобразил на лице что-то вроде возрождающегося доверия. По всей видимости, Мухин должен был заплясать от счастья. — Сколько их было-то?..

— Трое.

— В разговоре никаких деталей не проскальзывало? Названия, события. Может, сорт пива, марка машины...

— Нет. Если Петр опасен, ликвидируйте его оболочку в этом слое.

— Советуешь? — серьезно спросил Шибанов, поднимаясь. — Как ты здесь? Я, например, без окна жить не смог бы, — заметил он, и Мухин сообразил, что допрос окончен.

Председатель выглядел не просто умиротворенным, а явно довольным, чем именно — непонятно. Виктор с

облегчением вздохнул.

— Люди везде живут, — сказал он.

— Ты уж потерпи, недолго ведь. Месяц, а то и меньше... Ты теперь знаешь, почему мы тебя отсюда не выпустим. Тело твое целого мира стоит,

— Душа, — возразил Мухин.

— Тело, Витя. Вот это самое тело, которое местный деятель проквасил, коноплей прокоптил и с шалашовками грязными протрахал. Случись что — перекинет тебя отсюда, и ищи потом по новой... О душе бессмертной потрепаться приятно, да. Только душа без тела — это пшик... Ну а Борис что тебе говорил? — спросил Шибанов и резко развернулся.

Улыбочки не было и в помине. Секунду назад Мухин думал, что Председатель полезет обниматься, предложит выпить на брудершафт, а он, оказывается, заход конем делал. Одно слово — гэбуха...

— Борис?..

— Да, Борис Черных. Здесь мы с ним не свиделись, не удалось.

— Разговора-то никакого не было. Так, междометия... Когда я впервые вашу капсулу попробовал... ох и мерзость!..

— Сейчас не об этом, — перебил его Шибанов. — Ну?..

— Борис просил, чтоб я его подождал, только я ничего не понял. Я решил, что это был Костя.

— А потом?

— Потом еще раз...