Слой Ноль

Миновав Октябрьскую площадь, Виктор доехал до отеля «Третий Рим», известного в народе как «Пентагон», и дважды повернул налево.

Указатель на первом доме отсутствовал, но по аптечной витрине Мухин безошибочно определил улицу Возрождения.

В доме номер пятнадцать находился все тот же овощной, в семнадцатом — маленький оружейный магазин, в девятнадцатом, как и вчера, была почта.

За почтой вместо неряшливого садика стояло здание — шесть этажей, выносной лифт, фигурные решетки на нижних окнах и никаких вывесок, только матовый плафон из оргстекла: «Ул. Возрождения, 21».

У подъезда прогуливался какой-то тип со стандартным букетиком.

Виктор вытащил из пачки последнюю сигарету и, отвернувшись в сторону, проехал мимо. Через три дома улица кончилась, и он попал на какой-то сложный перекресток. Машин было полно, они двигались в шести направлениях, и командовали этим бардаком аж двое регулировщиков. Рычащие стаи, в основном из тупорылых «Жигулей» и подержанных «японцев», прорывались то туда, то сюда, но на улицу Возрождения никто не заезжал.

Мухин вырулил на стоянку возле универсама и заглушил мотор.

«Не пойду никуда, — решил он, глядя на женщину с коляской. — И объявлений никаких давать не буду. Зачем мне эти маньяки? Один с топором, другой с пистолетом...»

В этом слое компания ему была не нужна. Зоолог — тот да, тыкался вслепую, а здесь Виктор чувствовал себя полноценным. Он и про выкрутасы со смертью-воскрением не сразу вспомнил. Сначала проснулся, покурил, все как белый человек, а уж потом...

Это уж потом ему стало паршиво — по-настоящему, а не от выпитого накануне. Похмелье — оно что?.. оно ведь проходит. В отличие от жизни, которая Виктора не устраивала, он слишком много о ней знал, о своей нынешней жизни. Кроме того, Мухин ощущал, что она приобрела какое-то новое, явно лишнее качество.

«У меня появилась возможность выбора», — осознал он с тоской, и от этой мысли ему вдруг стало холодно.

Раньше он мог переселиться в другую квартиру, город, максимум в другую страну. Теперь он мог выбрать слой. Целый мир. Прав был Петр, с каждой смертью что-то для себя открываешь. Но сколько же раз надо умереть, чтобы постичь это окончательно?

Виктор все еще не знал, что делать. Когда ему предложили место на студии, он и то неделю размышлял. А тут ведь не работа, не биография даже. Тут — путь. И как от него отказаться, если ты по нему уже идешь, — многого не видишь, многого не понимаешь, но идешь?..

Мухин обвел взглядом стоянку. Женщина давно погрузилась в машину и уехала, на месте ее «Фольксвагена» запарковался дряблый латвийский микроавтобус. Через стеклянные двери магазина входил-выходил бесконечный поток покупателей, и со стороны это казалось лишенным всякого смысла.

Универсам был сплошь увешан плакатами, призывающими что-нибудь посетить и что-нибудь попробовать. Крайний слева, со стрелкой, показывающей за угол, был самым маленьким, но почему-то самым заметным.

«TABULA — Твоя газета бесплатных объявлений. Пункт приема ЗДЕСЬ. Работаем ВСЕГДА».

Петр сказал — деваться некуда. Он знает — он, наверно, испытал это на себе... А еще Петр сказал, что все куда-нибудь приходят. И опять он прав...

Мухин тронул ключ и, вывернув руль, поехал обратно.

На улице Возрождения ничего не изменилось. Мужчина с цветами по-прежнему слонялся взад-вперед, точно протаптывал в снегу тропинку: пять шагов туда — пять шагов сюда. Виктор припомнил фразу из устава караульной службы: «Продвигаясь по указанному маршру...» Часовой был крепок и угрюм — как раз из тех, кто «создает/решает проблемы», хотя этот наверняка по большей части создавал.

«Problem Creator», — перевел Мухин. Сокращенно — «PC», как персональный компьютер, или по-русски — «ПК», как пожарный кран.

Субъект прошел положенные пять шагов и развернулся. Нет, уважаемый, компьютеров с таким мурлом не бывает. Кран, натуральный кран.

— Девушку ждешь? — нахально осведомился Виктор.

— Юношу, — ответил тот, прищуриваясь. Букетик на жаре малость поувял, и вообще, в боксерских ручищах он смотрелся как-то некстати.

— Юноша — это, видимо, я, — сообщил Мухин. — Меня зовут Виктор.

— Какой Виктор?

— Гм... кинооператор... или зоолог. Какой тебе нужен?

Кран молча сунул букет в урну и распахнул перед Виктором парадное.

Подъезд был самый обыкновенный, без консьержки и даже без домофона. Виктор подумал, что вошел бы и сам, но изменил это мнение сразу, как только оказался на площадке первого этажа. Смотровой «глазок» в одной из дверей был вывинчен, и если под «7,62» отверстие не годилось, то под «5,45» — вполне. За то время, пока Мухин поднимался по короткому пролету, творение Михаила Тимофеевича Калашникова могло с успехом выпустить весь рожок.

Он остановился у лифта, но Кран отвел его руку от кнопки и со значением предупредил:

— Неисправен. Лучше пешком.

В лифте у них какая-нибудь подлянка, уразумел Виктор.

Топать по лестнице на своих двоих было невесело. ове, и так с утра нездоровой, с каждым шагом что-т0 распухало, и места для мыслей оставалось все меньше.

На последнем этаже Кран уже подталкивал его в спину.