Слишком жаркий Кипр [СИ]

— Правда? — удивился вельможа. Он развернулся лицом к «пирату», а потом резко кинул в сторону охранника свою тяжелую палку. Анри не успел даже моргнуть. С двух метров удар набалдашника из слоновьей кости пришелся ему точно в лоб. Моше кинулся вперед, и успел даже подхватить падающее назад тело. Это, конечно, было лишним. Дверь в рубку закрывалась герметично, так, что там не было бы слышно и доброй перестрелки, но, привычка соблюдать как можно большую тишину работала прежде всего.

— Ну, ты даешь! — пробормотал Астафьев. — Ты что, специально этому обучался?

— И этому тоже, подтвердил моссадовец.

Потом он озабоченно склонился над телом прибитого им человека, потрогал его яремную вену.

— Жив! Надо попробовать его допросить, — предложил Моше, и поволок тело оглушенного им человека куда-то вдоль коридора, затем открыл первую же дверь и затащил его в помещение. Он только скрылся из виду, как послышались шаги, и в коридоре показались четверо человек в белоснежных морских мундирах. Юрий успел сделать вид, что смертельно пьян, он сдвинул на глаз повязку, и, навалившись на костыль, встал у стенки, чуть покачиваясь. Для полного создания образа он сделал вид, что его рвет. Моряки покосились на него с явным осуждением. Затем один из них нажал кнопку вызова, что-то сказал в микрофон, дверь открылась, и они зашли. Через пять минут из рубки вышли так же четыре человека, трое из них пошли по коридору, и спустившись на палубу ниже, двинулись на бак корабля. А один, самый высокий, закурил, и начал спускаться вниз, пока не достиг самой нижней, открытой палубы. После этого он закурил, и не спеша, направился на нос судна. Дойти до него он не успел.

— Сэр, вы не подадите старому пирату пару пиастров? — раздался за его спиной хриплый голос.

Моряк удивленно обернулся, по-русски он не понимал ни слова, и, спросил что-то по-французски.

— Черт, как же тебе это сказать-то? — пробормотал Астафьев. — Говорила ведь мама в детстве: учи языки сынок!

Он рассматривал своего невольного слушателя, одним своим глазом. Тот был молод, высок, белобрыс, и до изумления холен. Вряд ли этот лощенный щеголь был террористом, но и расспросить его о том, что происходит в рубке, Юрий из-за незнания языка не мог. Между тем моряку все это надоело, он пробормотал: — Пардон, — и повернулся, чтобы уходить. И тогда Юрий нашел только одно средство, чтобы остановить своего неудачного собеседника — он со всей силу ударил его костылем по шее. Моряк башенным краном завалился у его ног. Посмотрев на лежащее у его ног тело, Астафьев взялся за рацию.

— Моше, ты где?

— Пытаюсь разговорить этого чертова алжирца.

— Брось его, у меня есть птица покрупней, офицер, может штурман, он только что вышел из рубки. Я не могу его допросить, так что иди сюда, на той же палубе ближе к носу.

Моше со всей силы ударил Анри в челюсть, и оставив связанного террориста лежать без чувств, побежал на помощь Астафьеву.

Шимон нашел трюмного боцмана там, где он и должен был лежать — в ларе для канатов. Он, может, и прошел бы мимо, но увидел на полу несколько капелек уже подсохшей крови. Рассмотрев усатое лицо старого моряка, израильтянин обшарил его карманы, и нашел там мало интересного. Но вот под телом боцмана лежал рабочий планшет с прикрепленными к нему прищепками бумагами. Сверху всех документов были квитанции на получения какого-то груза. Было написано три ящика, а потом рукой боцмана нарисована цифра два, и восклицательный знак. Чуть подумав, Шимон продолжил свое движение вниз. Вскоре он подошел к небольшой каптерке, из которой доносились азартные возгласы игроков в карты. Это была трюмная команда, всего четыре человека, отвечавшие на лайнере за сохранение грузовых пересылок.

— Азартные игры на корабле запрещены с семнадцатого века, — с улыбкой заметил Шимон, входя в каптерку.

— Да? Вот удивил то! И что нужно палубной швабре у нас в трюме? — насмешливо спросил один из игроков, с длинными, галльскими усами, глянув на нашивки на форме незнакомого матроса. — Поучать нас тому, что мы можем делать, и что не можем?

— Да нет, мне интересно другое. Вы выдавали этот груз? — он показал усатому документы, найденные им у боцмана.

— Да, и что, есть претензии?

— Да. Говорят, что нужен третий ящик. Где он?

— А вот это мы тебе не скажем. Выдавать груз может только наш боцман, или старпом.

Усатый поднялся из-за стола, он сейчас на голову возвышался над щуплым Шимоном. А моряк продолжал.

— И если ты этого не знаешь, то сейчас мы тебя скрутим, и сдадим местной полиции.

— Вряд ли у вас это удастся, — усмехнулся Шимон.

— Это почему?

— Потому, что полиция на вашем судне закончилась. Ее просто перестреляли десять минут назад. Судно захвачено террористами, и ваш друг месье, — он припомнил надпись на нашивке над карманом мертвого боцмана. — Поль, лежит сейчас в сундуке для мелких канатов палубой выше. Один из вас может сходить, удостовериться в этом.

Ошеломленные моряки переглянулись, потом усатый кивнул тому из его коллег, что смотрелся всех моложе. Тот убежал вверх бегом. Через минуту он так же бегом вернулся, и торопливо кивнул головой.