Слишком поздно

– Точно? Реально все в порядке?

Я поднимаю на него взгляд. Вот пристал.

Отложив карандаш, оборачиваюсь. Картеру прямо позарез нужно знать правду, знать, какого хрена творится у меня в голове. Ладно, будет ему правда. Делаю глубокий вдох, готовясь ответить на все вопросы, даже на те, которые пока еще не пришли ему на ум.

– Да, все в порядке. Не зашибись, но и не капец. Есть крыша над головой и парень, который меня любит, хоть и идет по скользкой дорожке. Хочу я, чтобы он исправился? Да. Сбежала бы я от него, будь у меня средства? Определенно. Хотелось бы мне, чтобы в доме не было притона, чтобы я могла наконец спокойно делать домашку или, не дай боже, высыпаться? Да, черт побери. Хочу ли я поскорее отучиться и свалить из этой помойки? Да. Стремно ли мне от того, как Эйса со мной обращается? Да. Жалею ли, что и ты замешан в его делах? Да. Хочу ли я, чтобы ты оказался именно тем, за кого я приняла тебя при первой встрече? Да. Хочу ли я, чтобы ты меня спасал?

Я тяжело, сокрушенно вздыхаю и, опустив взгляд себе на руки, шепчу:

– Очень, Картер. Я очень хочу, чтобы ты вытащил меня из этого дерьма. Только куда тебе. Я тут не от хорошей жизни. Давным-давно свалила бы… Но дело не во мне одной.

Да и как он спасет меня? Убеги я от Эйсы в объятия Картера, вернулась бы в ту же яму… И Картер понятия не имеет, что бежать мне мешает не страх за себя и не чувства к Эйсе.

Я качаю головой, сожалея о том, в каком положении мы с ним оказались, и смаргиваю слезу.

– Я уже бросала Эйсу, – говорю. – Еще в самом начале, узнав, на чем он делает деньги. Сбежала в никуда, думала, что заслуживаю лучшего…

Я пытаюсь подобрать верные слова, а подняв взгляд, вижу в глазах Картера искреннее сопереживание. Странное это чувство – когда больше доверяешь едва знакомому человеку, а не тому, с кем делишь постель.

– У меня было два брата. Двойняшки, младше меня на два года. Мать принимала наркоту, и оба родились с осложнениями. Дрю умер в десять лет. Другой, Стивен, нуждается в постоянном уходе. Когда ему исполнилось шестнадцать, его наконец определили в одно заведение: там он получил и кров, и уход. А я поступила в универ, чтобы обеспечить нам будущее. Все шло отлично, однако спустя несколько недель после того, как я ушла от Эйсы, пособие Стивену отменили. Нам с ним было некуда пойти… негде было о нем позаботиться. Оставалось самой платить по счетам, тысячи долларов в месяц. Я себе этого позволить не могла, но и вернуть брата матери тоже. Для него там небезопасно. Мать – наркоманка, о себе позаботиться не в состоянии, не говоря уж о Стивене. Я поняла, в какое положение поставила нас обоих. К кому обратиться? А тут появился Эйса, умолял дать второй шанс и взамен предложил платить за Стивена. Отказать я не могла. Вернулась и теперь вынуждена делать вид, будто, кроме Эйсы, мне больше никто не нужен. Закрываю глаза на его делишки, а он в обмен ежемесячно выписывает чек на содержание Стивена. Вот почему я с ним, Картер. У меня просто нет выбора.

Картер молча смотрит на меня, и я жалею, что открылась. Я ведь такого о себе еще никому не рассказывала. Пусть даже Эйса меня недостоин, стыдно, что я с ним только ради помощи. Стремно признавать эту правду вслух.

Пиццерия будто осталась в другой жизни, так много успело случиться с утра. Да и Картер вдруг изменился. Это уже не тот Картер, что заигрывал со мной на паре, и не тот, что извинялся после обеда.

Сейчас он какой-то… не знаю… совершенно другой. Он словно все это время притворялся, а сейчас показал свое истинное лицо.

Он отворачивается и тяжело сглатывает.

– Я уважаю твою заботу о брате, Слоун, но какая ему будет польза, если тебя убьют? В доме оставаться опасно. С Эйсой оставаться опасно.

Я вздыхаю, смахивая единственную слезинку, что сумела пробиться.

– Я делаю что в моих силах, Картер. Про всякие «если» думать некогда.

Он утирает катящуюся у меня по щеке слезу.

Эйса вот, сколько я ни плакала при нем, ни единой не смахивал.

– Иди сюда. – Картер берет меня за руку, притягивает к себе и сам подвигается ближе. – Иди сюда, – ласково шепчет он и гладит меня по голове. Прижимается к макушке теплой щекой.

И все, он больше ничего не делает.

Не просит прощения. Не врет, заверяя, что все будет хорошо, ведь оба мы знаем, что хорошего лучше не ждать. Он не дает обещаний, как Эйса, которых не сдержит. Он просто хочет меня утешить. И ему это удается.

Я придвигаюсь ближе и слушаю, как часто бьется его сердце. Закрываю глаза и пытаюсь припомнить, когда и кто в моей безумной и просранной жизни обо мне заботился. Картер первый. Двадцать лет на этой планете живу, и наконец появился человек, которому на меня не плевать.

Я впиваюсь пальцами в его футболку, прижимаюсь плотнее. Хочется свернуться калачиком и чтобы это ощущение никогда не кончалось. А он слегка целует меня в макушку.

Мы сидим, держась друг за друга так крепко, будто от этого зависит судьба всего мира.