Слишком поздно

Опасаясь, как бы не сболтнуть лишнего, отпиваю еще газировки. Мне очень не хочется ему грубить, однако чем дольше мы рискуем, оставаясь тут вместе, тем сильнее я злюсь на себя из-за собственной глупости.

Картер оглаживает свой стакан.

– Мне обращаться с тобой по-плохому? – Его словно подменили, теперь он смотрит на меня очень холодно. – Как с говном? Типа как Эйса? – Он откидывается назад, скрестив руки на широкой груди. – Как я сразу не допер, что ты подстилка.

Я бросаю на него яростный взгляд.

– Как я сразу не доперла, что ты толкач.

Мы с вызовом смотрим друг другу в глаза. Оба ждем, кто первым потупится или отвернется.

Картер проигрывает.

– Значит, я в твоем вкусе, – самодовольно ухмыляется он. – Я и толкач, и козлина. Что еще, Слоун? Ни в хрен тебя не ставить? У Эйсы, смотрю, прокатывает.

Меня словно ударили под дых. Становится трудно дышать.

– Иди нах, – цежу я сквозь зубы.

– Сама иди. Видимо, тебя и правда надо бить, но это не в моем стиле.

Я всю жизнь училась не реветь при козлах, сейчас тоже справлюсь.

– Отвези меня назад, к моей машине.

В глазах Картера мелькает сожаление. Он со стоном растирает лицо ладонями.

– Отвезу, только сперва поешь.

Я хочу выползти из кабинки, но он преграждает мне выход.

– Я не голодна. Выпусти!

Перешагиваю через его ноги и направлюсь к выходу. Ни от кого еще не хотелось смыться так быстро.

– Слоун, – зовет Картер. – Слоун!

Распахиваю дверь, и в лицо мне бьет порыв ветра. Я хватаю ртом воздух. Снаружи сгибаюсь, уперев ладони в колени, дышу через нос, выдыхаю ртом. Когда желание расплакаться проходит, выпрямляюсь и иду к машине. Раздается двойной сигнал блокировки дверей – замки отпираются. Оборачиваюсь, но Картера не вижу, он так и не вышел.

Черт возьми. Просто отпер для меня тачку.

Сажусь внутрь и со всей дури захлопываю дверцу, жду, когда появится Картер. Его нет. Спустя какое-то время до меня доходит, что он и не думает идти за мной: реально собирается сначала пожрать. Вот ведь урод.

Схватив с консоли бейсболку, надеваю ее и прячу лицо под козырьком. Хотя бы вздремну, пока он там хавает.

Глава десятая Картер

– Можно нам это с собой? – спрашиваю официантку, передавая ей напитки. – И пиццу.

– Сейчас все сделаю, – обещает она, потом уходит, а я роняю голову на руки.

Сам не пойму, что на меня нашло. Ни одной девчонке не удавалось так меня выбесить, а с этой я даже не встречаюсь.

Со мной она наглая и уверенная, а дома, с Эйсой совершенно другая. Как такое возможно?!

И что еще за предъявы? Я, видите ли, мило себя веду… Какого хрена?! Есть, конечно, девчонки, которых тянет на парней вроде Эйсы, я на таких насмотрелся. Но сколько ни думаю, никак не могу понять, почему Слоун мирится со своим положением. Просто невыносимо ведь сидеть сложа руки! Что ее держит?

Оставшись с ней наедине, я воспользовался возможностью и попытался убедить ее в том, что она выше всего происходящего в доме у Эйсы. С другой стороны… я назвал ее подстилкой, прочих грубостей наговорил. Не лучший способ повысить девушке самооценку.

Вот я мудак.

– Ваш заказ на стойке, – говорит официантка, протягивая мне счет.

Заплатив, забираю еду для Слоун и выхожу из ресторана.

Подойдя к машине, садиться на место не спешу. Слоун сидит в салоне, задрав ноги на приборную панель. Еще и кепку мою нацепила, прикрыв глаза козырьком. Темные локоны рассыпались по правому плечу и сложенным на груди рукам.

Я вчера всю ночь не спал после того, как увидел ее накануне в том красном платье, но видеть ее тут, спящей в салоне моей тачки, да еще в моей кепке…

Теперь мне точно сна не видать.

Наконец я открываю дверь, и Слоун снимает ноги с панели. Кепку, впрочем, с глаз не убирает. Хотя отодвигается подальше.

Я обидел ее. Ей и так несладко приходится, а я сделал только хуже.

– На вот, – говорю, протягивая бумажный стаканчик.

Слоун приподнимает козырек и смотрит на меня. Странно, глаза не красные. Я-то думал, она их прячет потому, что плакала, но она явно не пролила и слезинки.

Она забирает у меня стаканчик, и следом я протягиваю коробку пиццы. Ее Слоун тоже берет, и я сажусь на водительское место. Слоун моментально принимается есть. Потом разворачивает коробку ко мне: угощайся, мол. Беру кусочек и, улыбнувшись было, вспоминаю, что она мне это запретила. Поэтому набиваю рот едой и завожу тачку.

По пути в кампус мы не разговариваем. К моменту, когда я останавливаюсь на парковке, Слоун доедает третий кусок пиццы. Потом делает большой глоток газировки, закрывает коробку и убирает ее на заднее сиденье.

– Бери с собой, – говорю я, разрывая повисшую между нами вуаль напряженного молчания.

Слоун ставит напиток в подстаканник и, сняв бейсболку, разглаживает волосы.

– Мне нельзя, – тихо отвечает она. – Эйса спросит откуда.

Она забирает с заднего сиденья рюкзак и, прижав его к груди, выпрямляется.

– Я бы поблагодарила за еду, но ты мне этим обедом день испортил.

Я даже сообразить ничего не успеваю, как она выскакивает из машины. Дверца хлопает, а я глушу движок и выбираюсь из салона.