Слишком много сюрпризов

– Ну что ж. – Да, в эту игру действительно играют двое. Но лежащая рядом женщина никуда от него не денется – и ключи здесь ни при чем. – Это тоже зависит кое от чего.

– От чего же?

– От того, буду ли я на этот раз спать, когда ты попытаешься его достать.

Лилиан вспомнила, как реагировало тело Трейса на ее попытку достать ключ. Вот и сейчас он испытывал то же возбуждение, которое передавалось ей, и на смену игривому настроению снова приходило желание. Подвинувшись поближе к Трейсу, Лилиан прошептала:

– Если на этот раз ты заснешь хотя бы на секунду, я буду очень разочарована.

За первым поцелуем последовал второй, а третий был полон такой отчаянной нежности, что на глазах Лилиан выступили слезы.

– Попроси меня еще раз, Трейс, – прошептала она. – Пожалуйста.

Трейсу тоже расхотелось играть в кошки-мышки.

– Лилиан Робертс, – серьезно произнес он. – Ты выйдешь за меня замуж?

– Да, – ответила Лилиан, глядя на него сияющими глазами.

– Слава Богу. – Трейс крепко прижал ее к груди.

– Я люблю тебя, Трейс Янгблад. Я люблю тебя.

Эпилог

– По-моему, – произнесла Лилиан с непроницаемым лицом, – здесь необходим профессиональный взломщик.

Сидящий рядом Трейс внимательно изучал лежащий на тарелке десерт, который представлял собой шарик мороженого величиной с апельсин, покрытый твердой шоколадной оболочкой.

– А по-моему, – сказала Барбара Говард, редактор Лилиан, – лучше всего подошла бы пила. Осторожно! – воскликнула она, увидев, что Лилиан, отбросив приличия, собирается ткнуть в шар вилкой. – Оно может брызнуть.

Но вместо того, чтобы проткнуть шоколадную скорлупу, вилка Лилиан, соскочив, ударилась о ее бокал, который опрокинулся на белую льняную скатерть.

– Неплохой удар, мадам учительница, – усмехнулся Трейс.

– Попробовали бы сами, мистер коп.

Трейс положил под столом руку на колено жены. Он понимал, что Лилиан нервничает, и не мог винить ее за это. Ему и самому было чуть-чуть не по себе.

Трейс окинул взглядом огромный зал «Нью-Йорк Шератон центр». Здесь царило волнение и напряжение. Все говорили чуть громче, чем обычно, и не только потому что пытались перекричать оркестр. Просто они присутствовали на банкете по поводу присуждения «Эдгара», ежегодной премии американских авторов криминального жанра.

За столом рядом с Трейсом и Лилиан сидели два редактора, агент Лилиан и двое авторов из того же издательства. Но все они собрались по поводу последней книги Лилиан «Слишком много сюрпризов». Причем двое остальных писателей пришли сюда, демонстрируя верность издательству и потому что им понравилась книга. Никто из них не знал Лилиан. Она представилась как Лилиан Янгблад, и даже теперь, после трех лет брака, это наполнило Трейса чувством нежности и благодарности судьбе за то, что эта чудесная женщина принадлежит ему.

– Пошли, – Трейс положил вилку рядом с непробиваемым десертом и взял Лилиан за руку. – Потанцуй со мной.

Радуясь возможности ускользнуть из-за стола, Лилиан покорно последовала за Трейсом. Он привлек ее к себе и прошептал на ухо:

– Все идет прекрасно, дорогая.

– Я вся дрожу от страха.

– Нет, вовсе нет.

– Можешь мне поверить, я боюсь.

– Хм. Ты нервничаешь немного, это вполне понятно. Но за весь вечер ты еще ни разу не пошутила.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – взмолилась Лилиан.

– Хорошо. Когда ты сделала вид, что пошла в туалет, ты ведь на самом деле звонила матери?

Лилиан виновато улыбнулась.

– А как ты догадался?

Трейс снисходительно посмотрел на жену.

– Потому что ты не звонила ей уже двенадцать часов. Как там дела?

– Если верить моей матери, Даррен Харпер Янгблад – самый умный и красивый двухлетний ребенок, когда-либо появлявшийся на свет.

– Она наверняка еще не видела, как он ест овсянку.

– Отец учит его обращаться с червями.

– Что? – Трейс удивленно заморгал.

– Ну, ловить рыбу на червя.

– О, Боже. Неужели мы будем находить их повсюду, как тогда с ящерицами?

– Можешь не сомневаться.

У Трейса потеплело внутри. И подумать только, что все это началось в ветреную дождливую ночь, когда он забрался под брезент, вонявший рыбой. Никакая пустота, никакой холод не могли бороться с Лилиан и с тем, что она заставляла его чувствовать.

Трейс прижался к ее плоскому пока еще животу.

– А как поживает младший братишка Даррена?

В глазах Лилиан мелькнула гордость, и у Трейса снова перехватило дыхание.

– Ему тепло и уютно.

– Ты нормально себя чувствуешь?

– Я чувствую себя… чудесно.

Они двигались в такт медленной музыке и обнимались ровно настолько, чтобы не быть арестованными за непристойное поведение. Трейс потерся лбом о лоб Лилиан.

– Я не говорил тебе в последнее время, как сильно я тебя люблю?

Лилиан заглянула в голубые глаза Трейса, в которых сосредоточился для нее весь мир, и почувствовала, как внутри словно тает что-то.

– Ты говоришь мне это всякий раз, когда обнимаешь или дотрагиваешься до меня.

Застонав, Трейс прижался к ней еще крепче.

– Не дразни меня, женщина. Вокруг семьсот человек народу. Представляешь, что напишут об этом вечере, если я возьму и займусь с тобой любовью прямо здесь и прямо сейчас.