Слишком много поваров

Он был настолько ленив, что не мог добраться до кармана. Я сказал ему. Он вздохнул и начал готовиться к подъему.

Обед в «Парадизе» этим вечером был элегантен. Суп, изготовленный Луисом Серваном, походил на консоме, и его морщинистое лицо расплылось в улыбке от удовольствия, когда это было замечено. Рыбу готовил Леон Бланк. Это была шестидюймовая речная форель со светло-коричневым соусом с каперсами и чем-то острым, но явно не с лимоном. Бланк только ухмылялся, когда по этому поводу строились предположения. Все они, исключая Лизетту и меня, ели форель с головами и костями. То же самое делала даже Констанция, сидящая справа от меня.

Закуску приготовил Пьер Мондор. Она была восхитительной. Констанция сказала, что ее отец тоже очень хорошо готовит это блюдо, в которое входит костный мозг, толченые сухари и цыплячья грудка. Во время поглощения этого блюда Мондор и его жена рассорились без какой-либо видимой причины, и это закончилось тем, что оба они скрылись в кухне.

На жаркое была молодая утка а ля Ричарде, приготовленная Марко Вукчичем. Это был один из любимцев Вульфа, и я всегда с удовольствием ел блюда, приготовленные по его рецепту. Однако к настоящему моменту я был так набит пищей, что был не в состоянии обращать внимание на ее вкусовые качества. К моему удивлению, остальные, очевидно, не испытывали этого. Они отхлебывали бургундское и переходили от одного блюда к другому с таким видом, как будто предыдущее только поднимало их аппетит.

Во время поедания салата, созданного Доменико Росси, произошло нечто вроде взрыва. Во-первых, Филипп Ланцио скрылся на кухне, что оскорбило автора блюда. Уверения мистера Сервана, что Ланцио просто нужно приготовиться к заключительной части обеда – дегустированию соусов – не возымело должного эффекта. Затем Росси заметил, что Пьер Мондор не собирается пробовать поданный салат, и он ядовито осведомился, с каких это пор латук стал вредить здоровью уважаемого мастера. Мондор дружески, но твердо ответил, что соус, который применяется для того, чтобы сгладить изъяны салата и особенно винегрета, не гармонирует с вином, и он желает завершить обед нормальным бургундским.

Росси мрачно сказал:

– Это не винегрет. Я не варвар.

– Я не пробовал этого. Но мне достаточно запаха соуса, чтобы отказаться от этого блюда.

– Я еще раз повторяю, что это не винегрет, а лучший из салатов, которые делаются в Италии! Молодые побеги горчицы и кресс-салата, латук. Луковый соус! Хлебные корки, растертые в чесноке! Мы это едим чашками с кьянти и благодарим бога за такое кушанье!

Мондор проворчал:

– Во Франции мы бы не стали такого есть, а французы понимают толк в подобных вещах…

– Ха! – воскликнул Росси, вскакивая на ноги. – Не потому ли вы пришли к нам в девятнадцатом столетии, ели нашу пищу и копировали ее в своих ресторанах?

Усилиями остальных война была прекращена, и мы перешли к кофе, который был подан в двух гостиных. В двух, потому что Лоренц Кейн растянулся на диване в маленькой, а Кейч и Леон Бланк уселись рядом с ним. Я всегда лучше чувствую себя после обеда, когда нахожусь на ногах, и поэтому бродил из комнаты в комнату.

Я нигде не видел Дины Ланцио. Куда она могла деваться? Возится ли где-нибудь с ядом или просто пошла в свою комнату, находящуюся в левом крыле, за содой? Или, возможно, помогает мужу? Я рискнул проверить это. На кухне ее не было. Ланцио был в переднике и что-то прожаривал на большой сковородке с двумя местными помощниками, стоявшими по обе стороны в ожидании очередной команды. Я вернулся через подсобное помещение обратно в гостиную.

Кстати, я нигде не видел и Констанции, но вскоре она появилась, обежала глазами гостиную и уселась рядом со мной, вызывающе закинув ногу на ногу. Я внимательно посмотрел на ее лицо и наклонился к ней, чтобы увериться в своих подозрениях.

– Вы плакали?

Она кивнула.

– Конечно! Сейчас в отеле танцы и мы договорились встретиться там с мистером Толманом, а отец не пускает меня! Вот тебе и Америка! Ну, я заперлась в своей комнате и ревела.