Слишком хорошо, чтобы быть правдой (2)

– Знал. Но сейчас это не имеет значения. Мы с ним близкие друзья – и, поверь мне, он чудесный человек. Вместе с его пошлыми шутками, наркотиками и водкой. Людей с таким добрым сердцем, как у него, сейчас днём с огнём не сыскать.

– У него такие глаза… даже не грустные. Полные боли. Даже когда он смеётся. Не нужно вглядываться, чтобы это увидеть.

– Да, жизнь его изрядно потрепала. В пятнадцать он пережил развод родителей, в шестнадцать – смерть девятилетнего брата. В двадцать потерял женщину, на которой собирался жениться. А три года назад перенёс операцию по удалению опухоли желудка и прошёл курс химиотерапии. – Брайан повертел в руках бокал с вином. – Вот такой весельчак Рэй. Теперь он живёт ради Надьи и детей. И ради отца.

– Наверное, он очень сильный человек.

– Ты даже не представляешь, насколько. И мудрый. Если мне нужен совет – то я иду только к нему. Так что женщин я у него не увожу. Тем более, теперь у меня есть ты.

– И нам пора спать. У меня уже закрываются глаза.

Я свернулась клубочком под прохладным покрывалом и прижалась к Брайану.

– Ужасно не хочется завтра на работу… как подумаю про этого адвоката…

– Завтра у нас будет приступ мигрени. Один на двоих. Как тебе идея?

Я повернулась к нему и попыталась разглядеть его в темноте.

– Да, а потом нас с тобой уволят.

Брайан насмешливо фыркнул.

– Никто нас не уволит. В конце концов, мигрень приходит внезапно – уж поверь, у меня двадцатилетний стаж.

– Бедняга, – сочувственно покачала я головой. – У моей мамы тоже мигрень – она так мучается. Почему-то я думала, что мигренью страдают только женщины.

– Ты просто не знаешь, какие приступы бывают у моего отца. Ну, хватит про мигрень. – Брайан снова обнял меня. – Кстати, начинать рабочую неделю с понедельника – это плохая примета. Понедельник – тяжёлый день. Вот вторник – это то, что доктор прописал. Так что давай лучше думать о том, что мы проведём ещё один короткий и бесконечно долгий день вместе… (Брайан) Во вторник утром мне совсем не хотелось верить в то, что на часах уже четыре тридцать. Я взял будильник и, убедившись, что он действительно показывает половину пятого, снова завернулся в покрывало. Было холодно и неуютно – и за эти несколько дней я привык засыпать и просыпаться с женщиной, поэтому в кровати стало пусто и тоскливо.

Мадену я отвёз домой вчера вечером. Половину дня мы провели в постели (вероятно, сработало самовнушение – у нас обоих немного болела голова), после чего отправились играть в теннис. Мадена играла всего пару лет, но я, человек, державший в руках ракетку с самого детства, умудрился пропустить несколько простейших мячей. И опомнился только тогда, когда чудом увернулся от великолепной кручёной подачи – слепая удача, как такие называл мой отец.

– Что-то ты сегодня не в форме, – с улыбкой сказала мне Мадена.

– Это всё мигрень, – отшутился я. – Совсем разболелся.

Только болел я чем-то другим – причём эта болезнь впервые развивалась так стремительно. И почему-то меня это совсем не пугало – наоборот, мне нравилась мысль о том, что теперь я могу противопоставить страсти к работе совсем другую страсть.

Собирался я, как всегда, в спешке. Причёсывался, брился, курил и пил кофе одновременно. Выскочив из дома, я обнаружил, что забыл надеть галстук – и поэтому потратил ещё несколько драгоценных минут. Тут-то меня и застал телефонный звонок.

– Как, ты ещё не на работе? – недоуменно воскликнул Рэй. – Ну ты обнаглел! Вчера тебя вообще не было, а сегодня ты ещё и опаздываешь! Совсем от рук отбился!

– Что ты несёшь? – рассерженно крикнул я, посмотрев на часы.

– Расслабься, я просто пошутил. Забери меня, старик, если тебе не трудно. С моей развалюхой опять что-то случилось. Пришлось отвезти её в гараж. А за проезд я расплачусь дрянным уличным кофе в пластиковом стаканчике.

Рэй, в отличие от меня, "совой" не был, и утренние подъёмы давались ему до завидного легко. Но сегодня он выглядел сонным и совсем не отдохнувшим.

– Что с тобой? – спросил я, глядя на то, как мой пассажир устраивается на сиденьи.

– Лучше не спрашивай. Почти всю ночь не спал – Надья плохо себя чувствовала, я отвёз её в больницу. В общем, перенервничал. Ещё эта машина.

– С ней всё в порядке?

– С машиной? – спросил Рэй, доставая из пачки моих сигарет одну и закуривая. – Опять что-то с коробкой передач. Я ничерта не смыслю в этих железяках, ты же знаешь. С трудом могу поменять колесо без посторонней помощи.

– Я говорил про Надью.

– Ах! Надья… с ней всё в порядке, но я очень разволновался. Опять начал болеть живот. Как мне это надоело!

– Может, тебе стоит посетить врача?

– Я совершенно здоров.

– Понимаю, но всё же не стоит наплевательски относиться к своему здоровью. Или ты любишь сюрпризы?

– Я не люблю пить таблетки горстями. И лежать в больнице месяцами тоже не люблю.

Мне тридцать, а не шестьдесят, Брайан.

– Ты уже большой мальчик, да и я – не тот, кто будет учить тебя жизни. Как прошёл день без меня?

– О, всем было так одиноко! Кстати, полковник решила перевести меня в твой отдел.

Я бросил на Рэя заинтересованный взгляд.

– Правда? Какое неожиданное решение! Почему?