Слишком грешен

Посмотрев на шкатулку в его руках, она взглянула ему прямо в глаза. Ее взгляд был полон разочарования. Словно она уже начала было думать о нем лучше, но он подтвердил ее худшие подозрения.

Эвана словно ножом по груди полоснули. Он прочел правду в ее глазах: ему никогда не добиться того, чтобы она стала хорошо относиться к нему, никогда не выбраться со дна, на которое он опустился по собственной воле. Но сейчас он не мог отступить — сейчас, когда последняя ниточка, связывающая его шею с петлей на виселице, находится у него в руках.

— Я знаю, что находится в шкатулке, — сказала Сьюзен, делая шаг в темную комнату. — И мне известно, зачем вам нужно ее содержимое.

Эван моргнул и крепче сжал шкатулку. Если ей известно, что лежит в шкатулке, значит, она на несколько шагов опередила его. Если она знает, зачем ему нужно содержимое… это означает, что ей известно все. И его мечты стать когда-нибудь достойным джентльменом, который ухаживает за молодой леди, желающей вступить в брак, навсегда останутся только мечтами.

— Возможно, вы привыкли брать что захотите и где захотите, — тихо, но неумолимо продолжала Сьюзен. — Но сейчас этому пришел конец. — Она замолчала и прикоснулась рукой к цепочке, висящей на шее. — Я надеялась… — Сьюзен вновь осеклась, на ее лице, застыло выражение печали и грусти.

Эван тоже молчал, будучи не в силах придумать хоть сколько-нибудь правдоподобное объяснение своим поступкам. Она леди. Он водяная крыса. Распутник. Вор. Ему так хотелось сказать: «Это не то, что ты думаешь». Как было бы чудесно, если бы он мог заверить ее: «Я не таков, каким ты меня считаешь»! Но он не мог это сделать. Потому что она была права.

Он всегда был ниже ее. И похоже, всегда будет. Она даже не понимает, как низко он пал.

Больше всего на свете Эвану хотелось отбросить шкатулку в сторону; заключить Сьюзен в объятия и пообещать ей стать таким человеком, о каком она мечтает. Но у него нет на это шанса.

Прижав к себе шкатулку, Эван направился к двери, намереваясь выйти, не объясняя своих действий и не пытаясь скрыть собственной грубости.

Сьюзен расправила плечи и подбоченилась. Она была почти вдвое меньше Эвана, но намеревалась задержать его. Отважное решение, особенно если учесть, что шансы на успех у нее минимальные.

И, как всегда, Эван не мог не восхититься ею. Решимость придавала ей смелости, однако в ее глазах все еще поблескивала серебристая капелька надежды. Сердце Эвана дрогнуло. Она все еще хочет ему верить. Надеется, что он опровергнет ее подозрения и опасения. А он собирается разочаровать ее еще больше.

— Отойди в сторону, Сьюзен, — попросил Эван. Говорил он тихо, понимая при этом, что она слышит стальные нотки в его голосе.

Сьюзен с трудом сглотнула и помотала головой. А потом, глубоко вздохнув, сунула руку в карман и вынула нож. Кончик клинка был направлен прямо ему в грудь.

— Извини, — проговорила Сьюзен тихим, но полным решимости голосом, — но я не могу позволить тебе унести шкатулку.

Эван был сам себе ненавистен в это мгновение. Больше всего ему хотелось оказаться в каком-нибудь другом месте, оказаться другим человеком. Будет чудовищно, если его краткосрочные отношения с мисс Стэнтон закончатся таким образом. Но выбора у него не было. Если его повесят, никому не будет от этого пользы.

— Мне очень жаль, — честно ответил он и достал пистолет.

Конечно, он легко выхватил бы у нее нож, да только при этом он мог ненароком ранить и Сьюзен. Эвану хотелось объяснить ей все, оправдывая свои действия, увидеть, как ужас в ее глазах сменяется доверием. Однако несмотря на войну, разыгравшуюся в его сердце, он не мог оставаться в Мунсид-Мэноре ни минуты дольше. Он воспользовался случаем выскочить из столовой со шкатулкой в руках, но восторженная дрожь победы больше не сотрясала его тело.

Вместо этого он испытывал боль потери.

Сьюзен не собиралась отпускать Ботуика со шкатулкой. Слишком много людей рассчитывали на ее помощь. И некоторые из них пока живы.

Она бросилась наверх за плащом (хватит с нее дождей на эту неделю), а затем выругалась, когда поняла, что кружная дорога до передней двери по запутанным лабиринтам коридоров Мунсид-Мэнора заняла у нее драгоценную четверть часа. Она уже начала серьезно подумывать о том, чтобы сыпать за собой хлебные крошки, дабы не теряться в бесконечных коридорах.

Хорошо хоть, что ей не надо думать о том, куда бежать. Наверняка мистер Ботуик понес шкатулку к себе домой. Не сомневалась она и в том, что он сделает все возможное, чтобы она до нее не добралась. А это означает, что ей придется пробираться незамеченной.

Сьюзен направилась в темноту по дорожке, связывающей жилище мистера Ботуика с Мунсид-Мэнором. Сначала она пожалела о том, что не прихватила фонарь, а затем отругала себя за глупость. Нести с собой фонарь нелепо. Если мистер Ботуик смог пробраться в Мунсид-Мэнор и обратно в кромешной тьме, то и ей это под силу.

Все, что ей нужно, — это не сходить с тропы.