Слипер и Дример

родной галактики, да так кидал, что только компас успевай апгрейдить. И тута тебе мечта любого

эшафота — Кресло-Кончалка, не оставляющее сомнений в желающем приложить в него задницу,

что задница сия ежемгновенно сгорит сиятельным огнём изнутри. Тем самым салютом, который

красочно описал в своих поэмах известный Всея Сангхе шаманист-блокнотник Карлсон Ибн-

Каштанов. И кочумала в уголке, сонно зевая, грозная шахидка Черепаха-Тротилла, владеющая

древним мастерством сэппуку многоразового использования. И другие весьма сурьёзные

магические казусы всея сансары. Действо происходило во внутреннем дворике потихоньку

разваливающегося храмового комплекса пирамидальной наружности, что стоял на

неопределяемой в детский телескоп планете. Многочисленные колонны с выщербленными

постаментами напоминали о классических гравюрах времён устоя и падучести. А с похмела они и

вовсе виделись как мутные фотографии участников многообразных экспедиций, которые нашли

великолепный способ вести здоровый образ жизни и путешествовать за счёт своих государств.

Градусник тут не работал. Часы отставали. Короче, полный топографический кретинизм. А никто

и не парился.

Так вот, в многовековой пыли, сыплющейся из учебника по истории пятого класса средней

школы, копались разные субъекты и наперебой предлагали обменять между собой разные

объекты. Башкирский Кот на раз определил, что серьёзных профессионалов по части магии здесь

практически нет. Так, соискатели чудес и жаждущие величия. Любители крутящихся блюдечек.

Визжащие с восторгу от внезапного привиденческого пука мальчишки. А и другие различные

личности, беспечно копающиеся своими корявками в великой Дырявой Пиале Волшебства,

вынюхивающие приключений на свой зад, за что им периодически эти самые корявки отрывало,

словно лепестки на ромашке. Шастали тут, кутаясь в шали, высоченные высохшие ведьмы,

охотливые до порченаводящихся боеиголок. Околачивались возле тростниковой циновки с

разными торкающими пряностями жертвы растений Силы, у которых Сила эта самая

выпотрошила остатки разумения и печени. Мастера-недоучки, второгодниками отбывающие свою

карму на различных планетах, сновали возле лотков с освящёнными Мастерами-выпускниками

свитков по различным едино- и противоборствам. И религиозные молящиеся, утратившие смысл

слов своих молитв, тоже были тут. Среди них белеющие одеянием медитаторы всех мастей искали

здесь потерянные в пыли истории сутры, которые за давностью испустили дух ясности, а заодно и

осмысленность описанного. В общем и целом, на этой толкучке можно было увидеть полное

11

7

собрание мятущихся уверованием в окончательную амнистию, кои не догоняли смысла Великого

Ежемгновенного Обновления Усего.

Тут же и бородатые дядьки с крючковатыми носами, с закутанными палестинским платком

головами разложили прямо на земле ковры, на которых наш всё внимательно помечающий усатый

друг сразу же засёк несколько винтажных вещиц явно эльфийского происхождения.

— Даю зуб на отсечение, как говорила моя знакомая Баба-Ёга, если это не самый настоящий

Меч-Кладунец!

Кот отряхнул с боков вековую пыль и пригладил языком шерсть.

— Уважаемый, — он метнулся в сторону крючконосого косолапища с оттопыренными ушами,

— а можно ли глянуть на вашу фартовую «финку» одним окуляром?

— Гляди, шо ж не глянуть-то. — Кривопятковый услужливо кивнул коту, нисколь не

удивившись подобному покупателю, ибо, видать, на этом рынке встречал много разного

волшебного зверья. — Кладунец, триетить мою печёнку! — Он закашлялся вековой пылью,

поднимаемой сотнями ног. — Кладёт прицельно, поправка на ветер не треба. За дальность не

скажу, не пробовал, но, смекаю, коли от души от сердцу жахнешь, таки могёт и до десятого колена

всех положить в новогодний оливье!

— Вещчь! — Кот вертел в лапах всё отражающий, что твоё зеркало, клинок.

— Семью-семь тугриков, и брейся на здоровье! — Узкорёберный услужливо кивнул коту.

Башкирец оглянулся. Его вертикальные зрачки вдруг сузились до точки и развернулись в

горизонтальные. Он, словно лазерный сканер на кассе в супермаркете, прошёлся по всему

периметру храмового двора и, довольный результатом, хмыкнул.

— Похоже, про зуб я сгоряча сболтнул, — тихо проурчал Башкирский Кот, — ну да шо не

сделаешь для общего шухера. Чую я брешь в этой избёнке! — Он весело подмигнул продавцу: —

Слышь, сморконосый, а ты за эту точилку для карррандашей зубец мой не жалуешь?

Кот с готовностью раскрыл по самые гланды свою пасть так, что вялощёкий продавец чуть

Инфаркт Имени Миокарда не словил, узрев вдруг на месте упитанной деревенской кошки адскую

смесь лангольера и офисного уничтожителя бумаг. Но, как бывалый торговец, он быстро взял себя

в руки, а точнее, схватился руками за коленки и, присев, заглянул в кошачий рот.

— Оп-тить! — весело присвистнул он. — Да никак то зубы драконовы?