Слипер и Дример

хотите. Это непросто. Но думаю, я смогу помочь. Езжайте спокойно в Пургопетрик, найдите

Ключника. Он и есть ваша следующая подсказка.

— Хорошо. Я вам верю, — Дример поглядел по сторонам и убедился, что товарищи отошли

далеко, и никто не подслушивает.

— Вот и прекрасно, — прокряхтел помехами Кого из душевой лейки. — Хотя, возможно,

Башкирскому Коту достанется от мамы за столь долгое отсутствие и за порчу семейного

имущества.

— Это вы о чём?

— Дример, неужто ты так и не понял? Его маманя и вся родня — сфинксы. Самые что ни на

есть. И вся эта Котовасия (дальний родственник Башкирского Кота, толстопузый деревенский кот

по имени Вася, беспокойно заворчал во сне на завалинке) заварилась именно в тот момент, когда

наш не в меру зубастый товарищ тяпнул когтем волшебный шар с заключённой в него вселенной

на столе у своей мамы. Шар этот — не просто пресс-папье для квитанций и бюллетеней, а

упрятанная в сферу мировая круговерть. Чужая вселенная. Понимаешь?

29

1

— Как это возможно?! Вселенная в шарике на столе?! — Дример оторопел.

— Ты Василиска видал в Лесу?

— Нет.

— А-а-а-а, так это твой братец Слипер на него набрёл, наверное. Ну так вот, Дример, Василиск

— это не только праздношатающаяся по лесной глуши живая боеголовка, лишённая какого-либо

механизма наведения. Если принять во внимание позитивные качества данного существа,

научиться ими пользоваться и управлять, то вам откроется то, что сходу поняли родственники

Башкирца.

— И что же они поняли?

— А то, что Василиск создаёт вселенные. Если его чудесным образом заставить перестать

мельтешить без дела крылами и унять совершенно оголтелый нрав, затем задобрить зубоскала

кайфовостями и вкусностями и неожиданно подсунуть специально отлитое зеркало из безупречно

чистого льда пентотала натрия, то… Что произойдёт?

— Э-э-э-э..

— Именно, Дример. Василиск скажет «э-э-э-э», то есть увидит в этом зеркале себя. И это будет

последним, что он скажет на ближайшую кальпу. И Башкирский Кот намекал на это Слиперу при

встрече с данным Васей в Лесу. Что будет, если Василиск увидит себя самое в чистейшем зеркале?

— Даже не знаю. Он ведь парализует всё живое взглядом.

— Ну и? — Кого улыбнулся незримо на другом конце связи.

— Он сам себя, что ли?..

— Верно. Но сознание Василиска, как и всякой волшебной зверюги, очень сложное и

многоуровневое. Он — существо, изначально появляющееся у нас из миров, чрезвычайно близких

к самому Барьеру вселенной. Таким образом, Василиск впадает в летаргическую кому и начинает

генерировать в этом запредельном сне новую замкнутую реальность, то есть вселенную.

Настолько же сложную и многоуровневую, как и его собственный разум.

— Кого, вы хотите сказать, что вся наша собственная вселенная — это всего лишь сон какого-

то Василиска?!

— Не какого-то, а совершенно конкретно взятого. По-хорошему говоря, Тутытам и Василиск

не сильно отличаются друг от друга в этом плане. Я вообще подозреваю, что они родственники.

От характера и уровня развития разума конкретного Василиска зависит характер и развитость

конкретной вселенной. С Тутытамом такая же история.

— И мы сами — порождение его разума?

— Не вы, а ваши воплощения, тела. Как и ваши житухи-бытовухи в этом мире. Игры, в которые

вы играете здесь и кои называете словом «жизнь», действительно генерируются разумом

Василиска, ибо он творит ежемгновенно всю вселенную. А вы, как индивидуумы с паспортными

данными, — сами по себе в этой заварухе.

— Но как?!

29

2

— Я с этого начал. На нашем кассетнике кончилась плёнка, мотай! Пока души запелёнуты в

тела, создаваемые в бесчисленности Василиском или Тутытамом, вам не уразуметь свою природу

на опыте. Но вы есть чистый дух, как и я. А дух может житиять и бытовать где ему угодно и

заблагорассудится. Если не забывается в супермаркете сна Василиска.

— То есть мы сами того этого?..

— Не вы, а ваши желания. Всё вокруг вообще есть чистое сознание. Когда создаётся тело,

форма, то её исподволь должна-таки заполнить индивидуальная думалка. И вот тут-то вас и

приклеивает. Как муху на варенье или чего похуже.

— А вы? Как вы остаётесь свободным? — шепнул Дример в лейку.

— Я? — Кого усмехнулся сквозь помехи. — А во мне нет никаких желаний, кроме ваших же

собственных. Я сам есть лишь отражение. Но это ещё сложнее объяснить. Береги голову смолоду.

— Но получается, что вселенных может быть очень много?

— Да просто Союз Нерушимый Республик Свободных! И мало того, одни из них могут вполне

находиться внутри других, ничем не связанные с первыми, и так далее. Всё очень сложно. Я ж

говорил, Дример, этот компот сильно наваристый. Аж ложка стоять будет.

— Ёлы-палы, дык и шо нам теперь делать?

— В Пургопетрик, други мои, в Пургопетрик. Однозначно. И не загибайте себе понапрасну

извилины пуще прежнего, ибо на сей счёт есть я. Раз уж мне довелось с вами толкануться у