Слимп

Глава 11 Славное Лесное Избранное Место Проживания

Городок оказался пуст. Симпатичные домики были закрыты: двери замкнуты на висячие замки, ставни заперты. Ни лая собак, ни мычания коров, ни ржания лошадей — ничего. Словно жители городка вымерли вместе со всей своей живностью. Заперли дома и вымерли.

— Всё это крайне подозрительно, — заметил Мар, когда Семён обнаружил седьмой по счёту закрытый дом. — Может, на них мор какой навалился? Хотя от мора не запираются. Тем более снаружи... В прошлый раз, когда я попал сюда, было куда как веселее! Домов, правда, было поменьше. И похуже они были. Времянки, одно слово. Там, выше по течению, на лесных ручьях тогда золото мыли, а здесь его тратили. Весело тратили, с размахом! Мы тут неплохо золотишком разжились, по бросовой цене. На простенькие амулетики с бытовыми заклинания меняли. Официально здесь магию не поощряют, в Лесном Мире, но пользоваться ею любят... Пошли в центр. Там кабак должен быть. Или салун какой-нибудь. Очаг культуры. Не может быть, чтобы такой очаг да без присмотра оставили!

— Пошли, — согласился Семён. — Культура, конечно, догляда требует. Особенно если она в бутылки разлита, — и пошёл по улице, не обращая больше внимания на закрытые дома.

Кабак, он же салун, действительно оказался почти в центре городка, посреди небольшой площади.

Двухэтажный дом с высокими, надёжно закрытыми ставнями окнами — единственное кирпичное здание в городке — был широк и монументален. Наверное, потому, что с другой его стороны, во второй половине, размещалась мэрия: Семён сначала наткнулся на запертую дверь с прибитой к ней начищенной латунной табличкой, на которой было выгравировано «Мэр города», а уж после, обойдя дом, обнаружил вход в салун.

Над входом красовалась броская вывеска: «Пятничная ресторация». Почему именно пятничная, пояснений не имелось, но это было неважно — главное, что дверь заведения с необычным названием была открыта нараспашку. Не долго думая Семён вошёл в ресторацию.

Поначалу Семёну показалось, что в слабо освещённом зале никого нет — в полумраке лишь тускло поблескивали скоблёные столешницы круглых столов, на которые были поставлены перевёрнутые вверх ножками стулья; в глубине зала, на длинной стойке, слабо светила одинокая свеча. Пахло холодной сыростью, спиртным и горелым воском. Тоской пахло. Неустроенностью.

Семён направился к стойке. Подойдя ближе, он обнаружил, что с другой её стороны пригорюнился весьма одинокий мужик в компании с одинокой пузатой бутылкой. И одиноким пустым стаканом. Гранёным.

Внешность у мужика была примечательная: плечистый, бородатый, с копной нечёсаных волос на голове, в белой рубахе-косоворотке и чёрной атласной жилетке, — ниже Семён не разглядел, стойка мешала, — он был здорово похож на знаменитого российского старца, чей подмигивающий портрет в своё время украшал нерусские водочные бутылки.

Мужик посмотрел на Семёна шальными от выпитого глазами и тяжело вздохнул. После скособочился, сунув руку под стойку, молча достал оттуда второй стакан и, со стуком поставив его рядом со своим, щедро плеснул в них из бутылки.

— Пей, — сказал мужик и махом вылил содержимое своего стакана куда-то себе в бороду. И выжидательно уставился на Семёна.

— Будем здоровы, — вежливо сказал Семён. — Закуситься чего-нибудь найдётся?

Мужик молча достал из-под стойки щербатую миску с крупно нарезанными кусками холодного вареного мяса, тарелку с ломтями свежего хлеба и толстыми перьями зелёного лука, пододвинул всё поближе к Семёну.

Выпивка была крепкой. Что-то среднее между джином и ямайским ромом. Крепкой и вкусной. Горлодёрной. Семён выдохнул разом и закусился сначала луком, а после мясом.

Вытерев повлажневшие глаза, мужик изрёк басом:

— Ты не друид. — Сказал, словно приговор огласил. И снова налил в стаканы.

— Не друид, — покачал головой Семён, слепливая себе бутерброд с мясом и луком. — А это хорошо или плохо?

— Это нормально. — Мужик неожиданно подмигнул Семёну, чем окончательно стал похож на своего водочного двойника. — Друиды медовую не пьют. Они вообще ничего крепче воды не пьют. И мясо не едят. Тусклый народец. Хотя и колдуны. Ты как к колдунам относишься?

— Когда как, — осторожно ответил Семён. — По-разному.

— Давить их надо. Однозначно, — убеждённо сказал бородач. — Всю торговлю мне порушили, гады. Взял бы и поубивал их, сволочей! Вот этими вот руками, — мужик потрусил перед носом Семёна волосатым кулачищем, потом неожиданно протянул руку вперёд:

— Будем знакомы. Иван.

— С... Симеон, — от неожиданности Семён Владимирович стал заикаться. — Вы — с Земли?

— Все мы от земли, — Иван захрустел луком. — Из земли вышли, в неё, родимую, и уйдём. Пей, Симеон, чего стакан полным держишь. Пей.

Семён выпил, сунул в рот кусок мяса, снял с ближайшего стола стул и уселся перед стойкой.