Слимп

— Вот потому я специалистов и привёз, — отрезал Станс. — Приступайте, уважаемые, — он мельком кивнул Семёну и Хайку, при этом совершенно не заметив перемену в облике Семёна, и тут же поволок весельчака куда-то в сторону, откуда вскоре стали доноситься сердитые возгласы: «... да у него, тля, в рукаве туз был заначен... Какого хрена я ему вдруг должен, тля, если он один весь банк взял? Мать его так!.. А ты против начальства не лезь, жалко стольника было, что ли? Вон, теперь с дохляками в карты играй... За это морду бьют, тля!.. Набил один, как же. Три дня его потом искали, нынче в твоём отделе на побегушках служит...».

Спор получился увлекательный, громкий, про Семёна и Хайка спорщики как-то вдруг сразу позабыли; остальные службисты-безопасники, поначалу недоверчиво приглядывавшиеся к имперским специалистам, постепенно потеряли к ним интерес, тем более что Семён не торопился вскрывать прыгалку, а для начала несколько раз обошёл её по кругу. Неторопливо обошёл, с профессионально-недовольным видом. А после остановился перед входом в энэлошку, почёсывая в затылке и всем своим видом показывая, в каком он пребывает затруднении.

Заскучавшие безопасники постепенно подтягивались к спорщикам и немедленно вступали в беседу. Похоже, тема была наболевшей: то ли таинственное начальство жульничало в карты не только со Стансом, то ли всем из присутствующих когда-то пришлось поруководить зомби-отделом.

— Не отвлекайся, — строго сказал Семён Хайку, заглядевшемуся на спорщиков. — Мы пришли сюда не за этим, — и, убедившись, что службисты-безопасники не обращают на них внимания, подошёл к двери прыгалки вплотную.

Овальная дверь была чётко оконтурена тонкой золотой полоской; на самой двери еле заметно высвечивался большой красный треугольник. Знак того, что прыгалка пуста. Так, во всяком случае, сказал камуфляжный весельчак, а у Семёна не было оснований не верить ему. Им, службистам, виднее.

То, что дверь была заперта при помощи магии, Семён увидел сразу, ещё при первом обходе: тонкая паутина, словно сотканная из хрустальных нитей, закрывала овал двери, цепляясь краями за внешнюю поверхность прыгалки, далеко за самой дверью; нити паутины сходились в центре, точно над красным треугольником, удивительным образом срастаясь там в массивную хрустальную бляшку. В кнопку.

— Тэкс, — сказал Семён, внимательно оглядывая паутинную кнопку и вовсе не торопясь касаться её, он даже руки за спину убрал. — Хайк, как ты думаешь, для чего, как правило, запирают помещение?

— Чтобы никто в него не вошёл, — Хайк почесал в бороде. — По-моему.

— Логично, — согласился Семён. — А если тебе подбрасывают ключ от того запертого помещения, а? Ненавязчиво так подбрасывают. Мол, хочешь — заходи, не хочешь — не заходи. А обстоятельства настоятельно требуют, чтобы ты зашёл. Очень настоятельно.

— Значит, там ловушка, — уверенно сказал Хайк. — Что ж ещё!

— Вот и я того же мнения, — кисло сказал Семён, надавливая на кнопку.

Хрустальная паутина рассыпалась миллионами искрящихся пылинок; вход в прыгалку был открыт.

— Слишком уж всё просто и нарочито, — Семён упёр руки в бока, с подозрением уставился на дверь. — Слишком. Этот замок явно был рассчитан на меня! Именно — на меня. На того, кто может видеть магию. И воздействовать на неё. Блин, как идти в прыгалку не хочется... Ведь ловушка же! Факт.

— А кому легко, — рассудительно возразил Мар. — Разве есть варианты?

— Нету, — вздохнул Семён и приложил ладонь к треугольнику.

Овал двери растаял в воздухе. Перед Семёном был коридорчик, такой же серебристый, как и обшивка прыгалки: впереди виднелась ещё одна дверь. Тоже с красным треугольником.

— Я первый, — твёрдо сказал Хайк, отстраняя Семёна в сторону и входя в коридор. К счастью, ничего не случилось: не сработала какая-либо тревожная сигнализация или тайное оружие от непрошеных гостей; растворившаяся входная дверь тоже не вернулась на место. Впрочем, дальняя дверь как была закрытой, так закрытой и осталась.

— Думаю, не Хайка эта хренотень ждёт, — буркнул Семён. — Эхма! — И вошёл в коридор.

Входная дверь тут же материализовалась у него за спиной, отгородив Семёна и Хайка от внешнего мира. Сразу стало очень тихо: Семён теперь не слышал ни ровного гомона толпы, ни резкого: «Тля!» и «Мать его!». Как будто бы их замуровали глубоко под землёй. Похоронили.

Семён прошёл к следующей двери, запечатанной точно так же, как и наружная, надавил на хрустальную кнопку, подождал пока осыплется искристая пыль, приложил к треугольнику ладонь — овальная дверь послушно исчезла, пропуская его дальше.

— Приглашают, — с нервным смешком сказал Семён. — Ждут. — Он перешагнул через низкий порожек; Хайк вошёл следом и дверь немедленно вернулась на место.