Слезы темной воды

– Помнишь, как мы были детьми? Как шутили, что поженимся. Ты за мной девять месяцев ухаживал в утробе, и мы были лучшими друзьями. Разве может быть лучшее основание для начала отношений?

– А теперь мы живем в одном городе и не видимся месяцами.

Она улыбнулась:

– Мне не нужно тебя видеть, чтобы знать, о чем ты думаешь.

– Телепатический адвокат, – сказал он, весело блеснув глазами. – Это так же страшно, как ясновидящий продавец машин. – Помолчав, он добавил: – И о чем я думаю сейчас?

Она посерьезнела.

– Правда хочешь знать?

– Я и так это знаю.

В эту игру они играли много раз, но никогда не уставали.

– Хорошо. – Она повернулась к ночному морю. – Ты все еще думаешь об Анне. Может, неосознанно, но где-то в глубине души ты хочешь быть достаточно свободным, чтобы сойтись с ней. – Меган посмотрела ему в глаза. – Но, знаешь, ты свободен. Я уже ездила на Гарден-Рут.

Как всегда, она попала в точку, но Пол сделал вид, что сестра ошиблась.

– Я думал о своем последнем задании. – Он покачал головой.

– Глупости, – возразила она. – Я знаю, в это трудно поверить, но не каждая женщина такая, как Келли.

Имя бывшей жены пронзило его, как удар копьем в живот. Но свои чувства он спрятал за шуткой:

– Значит, решено. Ты бросаешь Саймона, мы с тобой бежим и тайно женимся.

– Я серьезно. Диски и коллекция фильмов твою постель не согреют.

Он устало вздохнул.

– Я скучал по тебе, Мег. Ты единственный человек в мире, кто понимает меня.

Она обняла его.

– Я всегда буду с тобой. Но Бюро не должно получить твою душу.

– Я подумаю об этом, – сказал он и крепко прижал ее к себе.

Исмаил

Индийский океан. 09°04´45˝ ю. ш. 56°52´34˝ в. д.

8 ноября 2011 года

Грузовое судно казалось серым призраком на западном горизонте, угольным пятнышком на предрассветном небе. Исмаил посмотрел на тропическое море, укутанное тенью сумерек, и сжал приклад своего АК-47. Древесина липла к пальцам, металлический ствол в теплом соленом воздухе покрылся каплями влаги, но он не сомневался, что оружие не подведет. Советский автомат, наследие режима Сиада Барре[6] и Сомалийской национальной армии, был надежен, как старый верблюд.

Он сидел на носу второй лодки, рассекавшей темные воды. Со всех сторон его окружал шум: рев большого наружного двигателя, ухающие удары носа о волны, ветер, стонущий, как стадо разбуженных коров. До судна оставалось восемь миль, но они шли почти на двадцати семи узлах, и расстояние быстро сокращалось. Оманская дуни, или дау[7], на которой они жили последние три недели, осталась далеко позади, ее крашеный корпус скрылся из виду.

Он ощущал пульсацию сбившихся в комок нервов, внутри, где-то рядом с гложущим чувством голода. Два дня он не ел ничего, кроме хлеба и риса. Привезенная из деревни козлятина – подарок от старейшин клана, которые почти все финансово вложились в это предприятие, – закончилась. На борту дау находилось девятнадцать мужчин: четырнадцать сомалийцев и пять оманских рыбаков, которые были одновременно заложниками и слугами по договору, но в основном невольным экипажем судна. Их отпустят, как только «пассажиры» поймают корабль, но не раньше.

Исмаил посмотрел на лица спутников, оценивая их азарт, их желание рискнуть жизнью и телом ради успеха предприятия. Он был одним из двенадцати нападающих – по шесть душ в каждой лодке. Все вооружены старыми «калашниковыми» и движимы одним желанием: взять хоть что-то ценное от мира, который не дал им ничего. Их командир вместо имени имел прозвище – Гедеф, или «маска» на сомалийском. Его историю знали все в команде. Он был ветераном Центральной региональной береговой охраны, сформированной в 2003 году знаменитым лидером пиратов Мохамедом Абди Хассаном, или Афуейне. Первая же вылазка под командованием Гедефа принесла невероятную добычу – саудовский нефтяной танкер, загруженный легкой малосернистой нефтью на 100 миллионов долларов. Однако из 3,3 миллионов выкупа, полученных от владельцев судна, Гедеф взял себе только 46 тысяч и «Ленд-Крузер». Невзирая на это, он покинул Афуейне и собрал собственную банду, получив финансирование от отца, других родственников в Сомали и диаспоры. С тех пор он захватил еще два судна: сингапурский сухогруз (принес 2,3 миллиона долларов выкупа) и малазийский контейнеровоз, который сейчас стоял на якоре недалеко от Кеел Хуура, пока в Хобьо и Лондоне шли ожесточенные переговоры о цене.