Слезы луны

– Как грустно! – со вздохом произнесла Бренна, которую всегда трогали песни Шона. Впрочем, эта показалась особенно щемящей, искренней.

Слезы луны. Жемчужины для леди Гвен. Безответная любовь. Почему он сочиняет такую грустную музыку?

Неплохо зная старого приятеля, Бренна не могла найти ответа на мучивший ее вопрос. Она всегда хотела подобрать ключик к Шону. Жаль, что мужчину, в отличие от мотора или другого механизма, нельзя разобрать на части и посмотреть, как он работает. Люди устроены гораздо сложнее.

«Наверное, все дело в его таланте, – подумала она. – В нем есть какая-то загадка. А я…»

Бренна опустила взгляд на свои маленькие ловкие руки. У нее способности совсем другие, самые обычные. Зато она рукастая и зарабатывает на вполне приличную жизнь, а Шон Галлахер витает в облаках. Будь у него хоть капля честолюбия, гордись он своим талантом, то продавал бы песни, а не складывал в ящик. Парню необходим хороший пинок, чтобы не растрачивал понапрасну свой дар. «Ладно, подумаю об этом потом, надо работать».

Потянувшись за ящиком с инструментами, Бренна вдруг заметила краем глаза какое-то движение у двери. Она резко выпрямилась, испугавшись, что вернулся Шон, который вечно что-нибудь забывает, и застал ее за инструментом.

Нет, это не Шон. В дверном проеме стояла зеленоглазая красавица с распущенными по плечам светлыми волосами в ниспадающем до пола простом сером платье. От одного взгляда на ее печальную улыбку разрывалось сердце.

Бренна мгновенно узнала гостью, и от восхищения закружилась голова. Она открыла рот, но не смогла выговорить ни слова. Сердце отчаянно стучало. Она сделала еще одну попытку.

– Леди Гвен!

Удивительно, что хоть это сумела из себя выдавить, увидев трехсотлетнее привидение.

По бледной щеке девушки скатилась единственная слеза, сверкающая серебром.

– Его сердце в песне, – прошелестел нежный, словно лепестки роз, голос. – Слушай.

– Что… вы…

Не успела Бренна договорить, как вновь осталась одна, лишь слабый аромат роз витал в воздухе.

– Ну и ладно.

Она бессильно опустилась на стул, стараясь выровнять сбившееся дыхание; сердце наконец перестало колотиться о ребра.

Когда дрожь в коленях утихла и Бренна поняла, что сможет устоять на ногах, она решила как можно скорее рассказать о случившемся какому-нибудь мудрому и чуткому человеку. А кто у нас самый мудрый и чуткий? Разумеется, мама.

Дом О’Тулов, разросшийся не без помощи Бренны за счет многочисленных пристроек, стоял почти у самой дороги, попыхивая дымом из печных труб. Когда отцу приходила в голову мысль добавить еще одну комнату, старшая дочь с энтузиазмом помогала сносить старые стены и возводить новые. Бренна хранила самые счастливые воспоминания о работе бок о бок с весело насвистывающим Миком О’Тулом.

Она остановила грузовичок позади маминой колымаги, отметив про себя, что ее давно пора покрасить.

Из трубы поднимался дым.

Бренна вошла в дом, как всегда теплый и уютный, благоухающий свежеиспеченным хлебом. Молли хлопотала на кухне, доставая из духовки свежие румяные буханки.

– Мам!

– Пресвятая Дева Мария! Ты меня напугала, девочка.

Молли опустила противень на плиту и обернулась. Ее симпатичное, все еще молодое лицо осветилось улыбкой. Рыжие волосы, унаследованные дочкой, она скручивала в узел на макушке, чтобы не мешали.

– Прости, у тебя музыка орет на всю громкость.

– Так веселее.

Тем не менее Молли приглушила радио. Рыжая собака по имени Бетти, дремавшая под столом, перевернулась на другой бок и вздохнула.

– Почему так быстро вернулась? Я думала, у тебя полно работы.

– Ну да. Я ехала помогать папе и по дороге заглянула к Шону починить духовку.

– Гм… Угу… – Молли отвернулась и начала выкладывать буханки с противня на решетку.

– Шон торопился на работу и ушел раньше меня, так что я осталась в доме одна. – Услышав хмыканье матери, Бренна смущенно переступила с ноги на ногу. – А когда собралась уходить… в общем, я увидела леди Гвен.

– Угу… Что?!

Молли уставилась через плечо на Бренну.

– Я ее видела. Сыграла пару нот на пианино, подняла голову, а она стоит в дверях.

– Сильно испугалась?

Бренна со свистом выдохнула. Молли O’Тул – мудрая женщина, благослови ее Господь.

– Чуть дар речи не потеряла. Она прелестна, как и рассказывала старая Мод. И такая грустная, что сердце разрывается.

– Я всю жизнь мечтала ее увидеть. – Молли налила две чашки чаю и поставила на стол. – Так и не привелось.

– Эйдан говорит, что видел ее много раз, и Джуд, когда жила в коттедже. – Немного успокоившись, Бренна села за стол. – Как раз перед этим я спрашивала у Шона. Он никогда ее не видел… чувствовал, что она где-то рядом, но ни разу не видел. И вдруг она появляется передо мной. Как ты думаешь, что это значит?

– Не знаю, дочка. Что ты почувствовала?

– Не считая потрясения? Наверное, жалость. И до сих пор не могу сообразить, что она имела в виду.

Молли вытаращила глаза.

– Леди Гвен с тобой заговорила? Она ни с кем никогда не заговаривала, даже с Мод, уж та бы от меня не утаила. И что же она сказала?

– «Его сердце в песне… Слушай». А когда я опомнилась и хотела переспросить, она уже пропала.