Слетевшие с катушек

Том продолжал смотреть на Джерри и не мог что-либо прочитать в его изумрудных глазах. Вернее, он мог, но не знал, что видит. Для него это было загадкой. Он боялся долго смотреть на непостижимое. Боялся стать его частью. Он так привык к темноте, что не мог уже смотреть на свет. Он являлся его личной тьмой, но не той, в которой он жил, а другой – той, что его убивала.

– Тебе не победить, Даниэль, потому что света в этом мире гораздо больше, чем тьмы, – хрипло произнёс Джерри. Его голос был совсем слабым, но он ещё мог что-то изменить. – Кусочек света есть в каждом человеке, каким бы злым он ни был. Он есть даже внутри тебя. Просто ты отчаянно прячешь его.

Том смотрел Джерри в глаза. Рука его была напряжена, сжимая холодное оружие. Одно движение – и всё кончено, но он не шевелился.

Огонь почти обжигал, полыхая под боком, но ни один из них, кажется, не замечал этого.

Этот момент длился целую вечность, пока какой-то пытливый страх не промелькнул в глазах Тома. Он моргнул и снова улыбнулся, и на этот раз его губы дрожали. Том слегка отодвинул нож, чтобы рассечь Джерри горло, и в эту секунду случилось невозможное.

Его глаза в ужасе распахнулись. Он медленно поднялся на ноги и качнулся назад так, как если бы его кто-то толкнул. Нож выпал из руки Тома и со звоном упал на пол. Он попятился от Джерри к противоположной стене с белым, как мел, лицом и со страхом, отражающимся в его бледно-голубых глазах.

Джерри был слишком слаб, чтобы подняться, но какая-то его часть отчаянно хотела помочь Тому. Человек, который всего секунду назад выглядел устрашающе, сейчас больше напоминал напуганного ребёнка. Он стоял, привалившись к стене, и шарил пальцами по груди так, словно пытался что-то оттуда вытащить.

Потом Том закричал. И не просто закричал, а почти завыл нечеловеческим гортанным воем. Он рухнул на пол, как будто разом лишился всех сил, и затих. Его лицо заливали солёные слёзы.

Его тело извивалось, а длинные руки тянулись к огню, скребя пол ногтями. Джерри обессиленно повернул голову, пытаясь понять, до чего Том так отчаянно пытается дотянуться.

Рядом со входом в подвал лежал мешок, который Том отбросил к стене, когда собирался вытащить нож и напасть на Джерри. Языки жгучего пламени обвивали его, словно заковывая в золотой шар.

Он горел, и его ветхие бока как-то странно вспенивались.

Джерри наблюдал за тем, как пламя пожирало останки Даниэля. Оно скрыло мешок за своими жёлто-красными лепестками, и Том затих.

Джерри посмотрел на него и удивился – глаза Тома угасали, словно две свечи. Жизненное пламя в них затухало постепенно, пока они полностью не остекленели.

Джерри резко ощутил сильное головокружение и съехал вбок по стене, положив голову на холодный дощатый пол. Он аккуратно свернулся клубочком и неотрывно смотрел на танцующее пламя, поглощающее стены и пол.

Оно раскрывалось, будто цветок. Его горячие, палящие лепестки тянулись вверх. Джерри видел в них себя, свою жизнь. Там отражались лица. Его близких и родных. Образы расплывались, словно их тронула рябь, как на воде.

Ему хотелось дотянуться до них, ещё хоть раз. Просто коснуться рукой, но тело уже почти онемело, и он не чувствовал ничего, лишь слегка пошевелил пальцами.

Пламя колыхалось, создавая музыку.

Джерри поморщился.

Вдох.

Огонь прекратил танцевать, расплываясь.

Время остановилось.

Мир замер, выжидая. Даже звуки угасли в воздухе.

Джерри закрыл глаза, и по щеке его покатилась крохотная слеза.

Выдох.

Эпилог

– И что ты ей подаришь? – спросил Джерри, отпив пунша из стаканчика. – Годовщина как-никак – серьёзное дело.

Его друг выглядел удивлённым.

– Не знаю, – задумчиво ответил Крис, глядя на Софи. – Над этим вопросом стоит поразмыслить. Ты, как обычно, подарил мне очередную головную боль. Спасибо, дружище.

Джерри хлопнул его по спине и улыбнулся.

– Обращайся! – сказал он. – Я не забыл про шоколадный кексик.

Крис усмехнулся, ткнув его локтем в бок. Они сидели на каменных ступеньках возле дома Джерри и смотрели во двор.