Слепцы

«Дура озабоченная», – сделала она короткий, неутешительный для себя вывод. Выполнять приказ Германа и следовать его примеру она, однако, не спешила.

– Ты предлагаешь бросить костюмы тут? – Даше казалось невероятным, что они вот так просто расстанутся с чудесными костюмами, дававшими пусть и мнимую, но уверенность.

– Думаешь, кто-то украдет? – мгновенно парировал Герман.

– Нет! Но в них как-то теплее. И безопаснее… – едва сказав это, Кружевницына поняла, какую глупость сморозила. От падавших на голову камней шлем бы ее не спас. И вообще, в том месте, в которое они угодили, смешно и глупо было говорить о безопасности.

Герман фыркнул:

– Ясно. Хочешь, чтоб задницей рисковал я один? Без проблем.

Даша готова была сквозь землю провалиться.

– Да нет же, нет! – закричала она, окончательно поняв: с новым Германом шутки плохи, лучше ему не перечить.

Спустя пять минут скафандры валялись на полу. Даша, снова накрепко привязавшись к Герману веревкой, продолжила путь.

Вскоре стало ясно, что таинственный помощник, указывавший Лыкову дорогу, снова не ошибся. Туннель, по которому раньше можно было идти свободно, начал сужаться.

* * *

Племя отступало в глубь лабиринта в полном порядке, без паники и спешки.

В арьергарде шли, поддерживая друг друга, Арс и Алекс. Рада разведывала дорогу. Афанасий и Наташа тащили сильно ослабевшую Ладу. Федя и Ханифа шли следом, стараясь не отставать.

Следовало, конечно, делать завалы на пути у преследователей, чтоб задержать, отсрочить неизбежное столкновение, но на это у беглецов не было сил. Шелест и шорох за спинами отступавшего племени все нарастал. Враг приближался.

– Кто это? Кто гонится за нами? – шепотом вопрошали люди своего предводителя. Афанасий отмалчивался. В сотый раз напрягал он слух и в сотый раз сдавался, так ничего и не поняв.

Источник шума приближался медленно, неумолимо. Не ускорялся, но и не останавливался. Завалы, оставленные людьми в туннелях, не задерживали таинственную силу, гнавшуюся за ними по пятам. Афанасию не доводилось слышать о живых существах, которые были бы способны на такое.

«Кто это? Что это? Почему оно двигается так странно?! Как сумело пробиться через завалы? Господи, помоги!»

Племя отступало еще некоторое время, замедляя и замедляя ход. Потом бегство пришлось прекратить. Афанасий готов был двигаться дальше, но соплеменники его уже выбились из сил, вождь чувствовал это. Слышал, как тяжело дышит Наташа, как ругается Рада, сбившаяся с пути, но не желающая это признать. Да и сколько можно было идти вслепую, наугад?

«Лучше схватка», – решил Афанасий и подозвал Раду и Алекса.

– Ребята, вы хоть примерно представляете, где мы? – спросил вождь.

Кто-то зашипел на него, но Афанасий лишь отмахнулся и продолжал говорить в полный голос. Он больше не собирался прятаться и таиться. В преддверии неминуемой схватки предосторожности становились лишними.

– Понимаю, что темно, как у слона в жопе, – продолжал Афоня. – Но вы одни знаете эти края. Только вы забредали сюда. Есть же какие-то метки.

– Есть, – отозвался Алекс не очень уверенно, – только хрен их найдешь…

– А вы найдите! – резко отвечал вождь. – Нам много не надо. Было бы место, удобное для обороны.

Молчание было ответом Афанасию. Желанием сражаться никто не горел.

– Идем, Рада, – произнес Алекс.

Сделав пару шагов, он замирал, шарил во тьме, отыскивая ему одному известные ориентиры. Вождь прислушивался, ни на миг не ослабляя слух. Пока таинственный враг был далеко, у них имелась небольшая фора во времени. Пока…

– Здесь! Нашел! – крикнул Алекс из темноты минут через десять, когда шум стал уже отчетливо слышен, и Афанасий был на грани паники. – Но склон крутой, подняться будет тру…

Последние его слова вождь не расслышал из-за нарастающего рокота. К нему примешивались бульканье, шипение, грохот сдвигаемых с места камней. Леденящие кровь звуки доносились уже из соседнего грота, только что покинутого племенем.

– Алекс, Рада – шум для ориентира! Остальные – бегом, марш! – зарычал Афанасий.

Несколько ног зашаркали по камням. Прочие не двигались с места. И тогда вождь бросился вперед, раздавая налево и направо затрещины, хватая людей, толкая их.

– Марш! Вперед! Шевелись! – надрывался Афанасий.

Он чувствовал: еще миг – и будет поздно. Вождь не видел и не понимал, кого – мужчину, женщину, а может, своего же сына – заставлял он мчаться вверх. Кого хватал за волосы. Кому отвешивал пинки. Это не имело значения. Все члены племени стали для него равны.

В какой-то момент Афанасию показалось, что все усилия напрасны. Измученные люди едва переставляли ноги. Кто-то падал, кто-то замирал на месте, пытаясь восстановить дыхание. К ним тут же коршуном подлетал Афанасий и, не тратя слов, гнал вперед. Рывок. Еще рывок. И вот – цель достигнута. Подъем кончился. Вождь следом за соплеменниками ворвался на вершину холма.