Слепцы

– Неужели все разгромили? – лицо Светы потемнело.

– Нет-нет! Наоборот! – замахал руками Сергей Иванович. – Нетронутый стоит! Точно только что покинутый. Я глядел по сторонам, и казалось, что вот сейчас откроются царские врата и выйдет священник. Там тоже пусто и тихо было, как и снаружи. Но это были другая тишина и другая пустота. Так вдруг спокойно стало на душе, и силы вернулись, стоило лишь переступить порог… Что это, если не чудо?

– Господи, помилуй, – шепнула Света, и все перекрестились.

Когда Сергей Иванович начал читать молитвы, дети над ним тихо посмеивались. Спустя пару дней рядом с наставником на колени опустилась Света и начала, неумело крестясь, бормотать: «Отче наш, иже еси на небесех». К исходу первого месяца заточения молился весь экипаж.

– Я захватил с собой кое-что, – сказал Брянцев, кивнув на объемный пакет, до этого лежавший в кармане скафандра. – Библию, псалтырь, несколько небольших икон, свечек штук сто. Да, и еще крест, которым воду крестят. А теперь плохие новости.

– Е-еще плохие новости?! – Глаза Николаевой остекленели от ужаса. – Вы сообщили, что весь мир вокруг превратился в мертвую пустыню. Разве может, во имя Господа, что-то быть хуже?!

– Может, – сурово отрезал Сергей Иванович. – Когда я возвращался, случился обвал.

– И? – Света побледнела, губы ее затряслись, глаза остекленели.

– Единственный выход перекрыт. Другого пути наружу найти не удалось. Похоже, друзья, эксперимент по изоляции побьет все рекорды, хы-хы-хы, – невесело рассмеялся Брянцев и добавил: – Жаль, в «Книгу Гиннесса» нам попасть не светит.

Но Света его уже не слушала его. Она отвернулась, закрыла лицо руками и горько разрыдалась.

* * *

Обманывать других не так уж сложно. Особенно если эти другие – дети, почти ничего не смыслящие в сложной технике. Обманывать себя – почти невозможно.

Сергей Иванович, согласно плану эксперимента, как раз должен был в этом месяце познакомить подопечных с принципом работы системы жизнеобеспечения. Не успел. Как оказалось, к счастью. В любом случае, все ключи и коды были у него, ни Германы, ни Света их не знали. Поэтому Брянцев, не моргнув глазом, сказал перепуганным детям, находившимся на грани отчаяния, что их модуль может даже в полной изоляции функционировать бесконечно долго.

– Бесконечного ничего не бывает, – Герман Буданов, мальчик въедливый, всегда во всем искал подвох. При нем надо было очень внимательно следить за словами.

– Твоя правда, – покаянно опустил глаза Сергей, – система не вечна. Но сорок лет у нас есть. По-моему, это немало, – улыбнулся он. – Возможен, конечно, совсем уж невероятный сценарий: иссякнет геотермальный источник энергии… Но это крайний случай.

А так – никакого риска.

Особой радости его ложь детям не принесла. Улыбался только убежденный оптимист и отчаянный жизнелюб Лыков. Свету слова Сергея Ивановича едва не довели до депрессии.

– Сорок лет, – повторяла она. – Сорок лет. Боже, Боже… Сорок лет сидеть тут, в железной банке…

Насилу удалось ее успокоить.

Брянцев смотрел на притихших детей, сидящих рядышком на диванчике, и на душе у него скребли кошки.

Когда Сергею предложили принять участие в проекте «Пеликан», он согласился с радостью. Перспектива провести больше года в маленьком модуле вместе с тремя ребятишками совсем не пугала космонавта-испытателя. Давал о себе знать личный опыт: в той, прошлой жизни Брянцева остались два своих малыша, да и период работы в школе, хоть и недолгий, даром не прошел. Но одно дело год, и совсем другое – годы, а то и десятилетия… Радовало только то, что детишек для участия в проекте отбирали еще тщательнее, чем взрослых. Они прошли через десятки психологических тестов.

В общем, обман Сергея Ивановича радости не принес никому. Ему в первую очередь. Он-то знал, что никаких сорока лет у экипажа нет. Двадцать – в самом лучшем случае, да и то при жесточайшей экономии. Кроме того, он отлично знал: водоснабжение и удаление углекислоты – не единственные трудности, с которым придется столкнуться жителям модуля.

«То, что нас ждет, можно будет назвать жизнью лишь с очень большой натяжкой, – размышлял Сергей Иванович. – Ну, поспали. Ну, поели. А остальное время что делать? Чем можно заниматься в этом стальном гробу столько лет?!»

Физические трудности многолетнего заточения не пойдут ни в какое сравнение с психологическими, и Брянцев понимал это. Даже в своих силах Сергей не был уверен. А уж в силах детей – и подавно.

«Сломаются, – печально думал он, украдкой наблюдая за детьми, – не сдюжат. Мне-то хреново, а им каково. Это только кажется, что, раз есть вода и пища, опасности нет. Еще как есть. Сойти с ума от ничегонеделания – как два пальца. Что же делать? Что же делать?»

Два дня Сергей Иванович ломал голову, пытаясь найти ответ на вопрос: как спасти себя и детей от черной меланхолии? Чем занять себя и их? Как отвлечь?

И выход нашелся.