Слепой царь (СИ)

Герб показался мне странным. Солнечные лучи, огибающие земной шар, сходящиеся над ним в замысловатую букву толи "Ж", Толи "М". Лина вообще предположила, что это скрипичный ключ. Я мысленно представил себе букву "Ж" и скрипичный ключ. Ничего общего. Да и "М" трудно спутать с "Ж". И держал всё это нагромождение в своих лапах орёл с крыльями чайки. Я не очень понял, что это за птица такая. Но, по словам девушек, утверждающих единогласно, что это горный орёл, только крылья у него изогнуты, как у морской чайки.

— Хватит разглядывать. — Прервал я живописание девчонок. — Пора бежать. Так, где они тут открываются?

— А открываются они изнутри, между прочим. — Съязвила Лина.

— Ладно тебе. Я и отсюда открою. Один раз можно. Да, что там наши пострадавшие делают?

— Уже развернулись. Видимо, отдыхают. Девицы стоят у машины. Нет. Одна бежит сюда. — Прокомментировала Павлина.

— Так, пава, беги.

Ворота распахнулись, и девушка нырнула внутрь. Приоткрытая воротина с металлическим лязгом тут же захлопнулась.

— В какую сторону от ворот она побежала? — Спросил я Лину.

— Направо. Видимо, там конюшня, или дорога ведёт туда.

— Интересно, а ворота напротив тюрьмы исчезли?

— По-моему, да.

— Можешь осторожно посмотреть, где та, что бежала за помощью?

И тут мне в голову стукнула ужасная мысль!.. Если Сяомин не нашла в телефонном справочнике никого, кроме нас, значит, никто до этого не додумался. Зачем открывать секреты другим? пусть свою соображалку включат. Если успеют. И зачем нам открывать свой секрет средства передвижения? Пусть заказывают автомобили. Ко всему, наверняка, есть предел возможностей творить или строить, не знаю, как правильно. Только резерв когда-нибудь истощится. Надо бы узнать, как его восстанавливать, если это вообще возможно. Подобными вещами с неизвестными не делятся.

"Зачем же тогда Сяомин вышла на меня? Или она всё-таки знает больше, но, как разумная женщина востока, помалкивает?".

— Бежит по противоположной полосе. — Вернула меня к действительности Лина.

— К нам или нет?

— Нет.

— Странно. Далеко?

— Нет.

— Услышит, если крикну?

— Наверное, да.

Я обернулся к дороге и крикнул:

— Мисс, вы можете остановиться на минутку и рассказать, что случилось?

— Девушка перешла на шаг, подошла к нам и остановилась, тяжело дыша.

— Дух переведи, потом ответь. — Посоветовал я. — Вдыхай носом до упора, выдыхай ртом. С нажимом. Диафрагмой работай.

Она принялась выполнять мои рекомендации. Восстановив дыхание, слегка заикаясь, произнесла:

— Машина сломалась.

— В каком смысле? — Не поверил я.

— Что-то не заводится. Бензин есть, а в карбюратор не поступает.

— Так чего ж хозяин не заменит двигатель?

— Не срабатывает. Слишком далеко от дома.

— А ты куда бежишь?

— За помощью. Машину дотолкать надо.

Я прикинул расстояние от тюрьмы до машины. Километров семь, может восемь. Вспомнился поводок из какой-то книжки. Неужто и здесь-то же самое? Это было любопытно. Отчего зависит длина поводка?

— А ты уверена, что сможешь перевести обитательниц через черту?

— Не знаю. Возможно, и сама не смогу выйти. Извините, я побежала. Не то убьёт.

— За то, что остановилась поговорить или за то, что не торопишься?

— И за то, и за это.

— Много там вас, бедолаг? — Спросила Лина.

— Человек пятьсот будет. Может меньше. — Вздохнула бегунья, и вдруг выпалила? — К себе не возьмёте?

— Тебя? — Опешил я.

— Не только. Нас много.

— А как вы сможете выбраться?

— Вот сейчас проверю. Если смогу вывести хоть одну, то и выведу всех. Пусть идут сюда. Если, конечно, Вы примите?

— А своего урода не боитесь?

— Да мальчишка он. Выделывается. Под крутого косит, а сам ни в зуб ногой. Словарик блатняка у него в комнате на столике лежит. Оттуда и сленг.

— Пробовала?

— Ещё чего?! Нет.

— Откуда тогда знаешь?

— Девчонка одна рассказывала. Позвал он её к себе на ночь, а сам ничегошеньки не знает. Ну и давай лизать её везде. Довёл до белого каления, обделался и уснул. А она, бедняжка, помучалась, помучалась, да и удрала. Потом всем рассказала. Теперь никто к нему на зов не идёт.

— Во как? А научить ребёнка?

— Ещё чего?! — Возмутилась девушка. — Судя по его мозгам, ему лет тринадцать. Может четырнадцать. Сопляк. С ним все погибнут.

— А ты уверена, что народ пойдёт за тобой?

— А я не собираюсь никого упрашивать. Скажу, мол, хотите, идёмте. На руках никого носить не собираюсь. Или подыхайте с голода.

У вас проблемы с продуктами?

— Есть, немного.

— А как же хозяин?

— Ну, с ним, наверное, кое-кто всё-таки останется. Пусть живут.

Я задумался. Хотелось помочь попавшим в беду, но как это сделать, не навредив своим? Ответ пришёл тотчас.

— Гут. Значит так, пусть идут. Но предупреди. К нам сможет войти любая, кроме тех, у кого камень за пазухой. Вот такое ограничение?

— Какой камень?

— Такой, не дружелюбный. С разведывательным уклоном. К нам только с добром. Если что-то не так, лучше не пытайтесь. Понятно?

— Понятно.

— Тогда беги и передай своим, пусть идут. Ворота уже открыты и ждут.

Девушка побежала, не оглядываясь. И, как мне показалось, осчастливленная какая-то.

— Пошли. — Сказал я, беря Лину под руку. — Надо посмотреть, есть ли кто в холле.