Слепой секундант

— Господин Соломин, я буду с вами! — Гиацинта даже топнула ножкой.

— Я сейчас же усажу тебя на извозчика… Соломин, велите кому-нибудь из своих людей сопроводить ее…

— Да какое он имеет право мне приказывать? — возмутилась Гиацинта. — Кто он мне? Матушкин любовник! Вот тоже высокая должность!

— Гиацинта, у него имеется другая должность. И право приказывать также, — сказал Андрей. — Ты уж мне поверь, сударыня.

— Потому что он пляшет под матушкину дудку? Послушайте, сударь, — с великолепным презрением обратилась девушка к родному отцу, — я тут нахожусь со своим женихом! Только он может мне приказывать! А не вы!

— Соломин?! — воскликнул Валер.

Но Андрей лишился дара речи.

— Я буду хорошей женой! — быстро заговорила Гиацинта. — Вы будете прекрасным мужем! Вы позволите мне петь на театре!

— Боже мой… — еле выговорил Валер. — Я знал, знал, что она вытворит что-то подобное!.. Соломин, Христом Богом прошу — не вздумайте на ней жениться! Кто с ней свяжется — в бешеный дом попадет!

Неизвестно, куда бы завело всех троих это диковинное сватовство, но с двух сторон к возку подбежали Савка, Спирька и Ванюшка.

— Служба началась, а Поздняковой нет, — доложил Ванюшка.

— Эта баба в мужском платье, Бехерша, подъехала к церкви на хороших санях. Сидит, ждет, — доложил Савка. — И с ней в санях два детины да третий — кучер.

— Василиса побежала со двора, в церковь, не иначе, а я задержался, смотрю — оттуда, из дома, какие-то люди разбегаются и добро в охапке тащат, — доложил Спирька. — А я пока с чердака спустился — они и разбежались.

— Не выпускать из виду, — приказал Андрей. — Ванюша, немедленно назад. Мы не знаем — отдаст Василиса драгоценности этой чертовой Евгении, или Евгения просто проследит, чтобы они были отнесены в некое место… Спиридон, ты беги назад, и ты с ним, Савка. Войдите в дом. Сдается мне, ждет нас там подарочек. Загляните — и сразу ко мне. Ступайте!

— Соломин, прости меня, но я отвезу эту сумасбродку к ее матери — и тотчас же назад, — сказал Валер.

— Никуда не поеду! — был решительный ответ Гиацинты.

— Пустите-ка! — раздался голос Венецкого откуда-то сверху. — Ну, Соломин, что? Ничего пока?

— Ты верхом? — спросил Андрей.

— Сам же велел, чтобы я добыл верховых коней. Но скакать в такую погоду — смерти подобно: грязь, а под ней лед — столичная весна. Ну так как же?

— Ждем, граф.

— Ждать да догонять — хуже нет.

— Сам знаю. Где наш доктор?

— В церкви. Вот ведь дурной немчура!

Некоторое время все молчали.

— А знаете, что будет? — вдруг спросил Валер. — Василиса заберет драгоценности к самому концу службы, когда народ пойдет из церкви вон. Иначе она с ними просто не протиснется.

— Пожалуй, да, — согласился Венецкий.

Андрей старательно скрывал свое раздражение, пытаясь изгнать из головы зависть: им-то всем хорошо, могут бежать, скакать верхом, увидев врага — преследовать, а он обречен сидеть в возке. И то, что рядом юная красавица, мало что меняет: на кой ему сейчас красавица, что проку в ее красоте?

Гиацинта притихла и привалилась к его плечу. Вышло это совершенно естественно — возок мал, юбки пышны, при попытке разместить их поневоле будешь елозить по сиденью и прижмешься к соседу. Андрей невольно усмехнулся — вот ведь беспокойная особа…

— Венецкий! — позвал Андрей. — Что там?

— Пока ничего. Все, кто шел на службу, уже в церкви. Позднякова, сдается, не пришла.

— Хотел бы я знать, где она.

— Но если она не явится, то наша засада бесполезна? — жалобно спросил Венецкий.

— Может статься, и нет. Зависит от того, куда после службы поедет Евгения, в Рогачев переулок или к мусью Анониму — докладывать о провале операции.

Валер вздохнул. В этом вздохе была целая молитва: «Господи, хорошо бы, кабы на сегодня все приключения отменились и дитя убралось в безопасное место!»

И тут Андрей услышал топот.

— Ваша милость, — сказал, подбежав, Савка, — госпожа Позднякова!

— И что она? — разом спросили и Андрей, и Венецкий, и Гиацинта.

— Ох, не с ума ль сбрела? Идет к церкви — не идет, а тащится. И узел в руке — укладка в кусок кумача увязана. Пройдет три шага, встанет, постоит, побормочет себе под нос, еще шага четыре — опять встанет. Этак она к концу службы заявится.

— Кому охота с драгоценностями расставаться? — спросил Валер.

— И как к кануннику протискиваться будет — непонятно, — добавил Савка. — Спиря заходил, думал помолиться, какое там. От самых дверей народу — как сельдей в бочке.

— Не натворила бы чего. Надо особо присмотреть и поближе к ней держаться, — сказал Андрей.

— Я, я к ней пойду! — вызвалась Гиацинта. — Я в доме госпожи Венецкой с ней встречалась, она меня знает. А если кто другой — она только испугается, — и, опершись об Андреево колено, Гиацинта ловко выскочила из возка.

— Не смей! Кому говорю, не смей! — крикнул Валер.

Но Гиацинта увернулась от его протянутой руки и, скользя, по-мальчишески легко проезжаясь по ледяным лепешкам, помчалась к церкви. Савка — за ней.

— Как же надо было избаловать дитя!.. — патетически начал Валер, но хохот Венецкого прервал его.

Даже Тимошка на передке саней засмеялся — ему Гиацинта тоже нравилась.