Слепой. Один на один

Завидев в дверях очередного клиента, путана безразлично легла на кровать и раздвинула ноги. Из одежды на ней было только не первой свежести нижнее белье, приобретенное в каком-то не очень дорогом секс-шопе.

Глеб снял с плеча сумку, бросил ее на пол и грузно опустился на тумбочку возле кровати. С минуту он молча смотрел на девушку.

– Душ направо, – сказала она.

Но Глеб не шелохнулся. Принять душ после всех этих неурядиц было бы очень кстати, но… Похоже, случай не подходящий.

– Почему ждать? – скорее утомленно, чем томно спросила красавица на плохом немецком.

И тут же добавила по-русски:

– Ну же!

Глеб хлебнул шнапса и спросил:

– Прости, я забыл, как тебя зовут.

Услышав родную речь, путана вздрогнула от удивления. Но виду не подала.

– А тебе ли не все равно, кого трахать? – вопросом на вопрос ответила она.

– Мне не все равно, как тебя зовут, – произнес Глеб.

– Знаешь, давай быстрее, – в голосе девушки стали проскальзывать нотки волнения. – Делай свое дело и уходи. А то развелось вас тут всяких…

– Много? – участливо спросил Глеб.

– До хрена! Сегодня уже штук восемь было. А под утро еще эти снизу трахаться придут.

– Это что, каждый день так? – поинтересовался Слепой.

Девушка вскочила и села на кровати, уставившись прямо в непроницаемое лицо Сиверова.

– Слушай, – тихо заговорила она, – на хрена тебе это знать, а?

– Да так, – Слепой сделал неопределенный жест рукой. – Интересно просто.

– Ты че, журналист? – насторожилась девчонка.

– Не совсем, – покачал головой Глеб.

– Не совсем – это как?

– А вот так. Я поэт.

– Поэт… – вздохнула путана. – Стишата, значит, пишешь. А то я испугалась уже…

– И чего же ты, моя хорошая, испугалась?

– А то напишешь, а меня эти твари замочат потом. Ты-то в Москву свою свалишь и бабки получишь, а мне…

– А сама ты откуда родом? – сменил тему Сиверов, поудобнее устраиваясь на тумбочке.

– Из Тамбова. Знаешь, где это?

– Тамбо-ова, – развел руками Глеб. – Да кто ж не знает? Не зря поговорка есть такая: тамбовский волк тебе товарищ!

Девушка рассмеялась. Напряжение вмиг улетучилось.

– И как же ты попала в такие дальние края? – спросил Глеб. – Поди, не по доброй воле.

– Да уж, – улыбка вмиг сошла с лица девушки. – На работу я устроилась. Типа, товары рекламировать. Там еще слово такое есть консамуризинг, вроде бы.

– Консумарайзинг? – поправил Слепой.

– Да какая хрен разница? – в сердцах сказала бедняга. – Не видишь, что ли, чем я здесь занимаюсь?

– Вижу, вижу. И давно ты так?

– Да почти полгода уже. Чувствую, долго не протяну. Тут и рехнуться можно.

Вернее, вместо «рехнуться» она сказала более грубое слово. Но Глеб, который очень не любил мат, понимал, что оно вполне уместно.

– А хочешь домой? – как ни в чем не бывало спросил он.

Вместо ответа девчонка расплакалась. Глеб подошел к ней и нежно обнял за плечи.

– Ну, ты хочешь домой? – понизив голос до полушепота, повторил он свой вопрос. – К маме, в Тамбов.

– Слышь, ты что, издеваться надо мной пришел, а? – в истерике закричала девушка.

– Нет, почему. Это они над тобой издеваются. И поэтому я предлагаю тебе поехать домой. Прямо сейчас.

– Это как же, на голубом вертолете? – безо всякого оптимизма спросила она.

– Да нет, на самолете, – серьезно ответил Глеб. – Сначала в Москву, а там и до дома рукой подать.

Девушка, имя которой Слепой так и не узнал, перестала плакать. Она повернулась лицом к Глебу, и их глаза встретились.

– Ты что, не понимаешь? – нежно и с горечью в голосе изрекла она.

– Ну почему? По-моему, здесь все понятно. Тебе срочно надо домой.

– Да эти суки, они… – она снова разревелась. – Они… – слова вылетали вместе с плачем, – они нас ни на секунду одних не выпускают отсюда. Ленка вот сбежать хотела, так они ее… Сейчас вот новенькая вместо нее появилась, Наташка.

– Не волнуйся, деточка, не волнуйся, – успокаивал ее Глеб. – Сейчас ты оденешься, и мы вместе пойдем с тобой отсюда подальше.

В ответ у бедняги вырвался нервный смешок:

– Ты что, думаешь, эти животные тебя так отпустят? И что ты им сделаешь?

– Просто убью, – на лице Глеба появилась добрая улыбка.

* * *

Слезы смыли с лица путаны весь макияж. Она нервно затягивалась сигаретой.

Слепой молчал, думая о чем-то своем.

– Вот, единственный человек нормальный попался, – вздохнула девушка. – Лучше уходи. А то мне грустно будет, если…

– Слушай, а эти девчонки, твои… коллеги, – перебил ее Глеб, – они тоже домой хотят?

– Еще бы! Жизнь на родине хреновая – сам понимаешь, провинция. Но из этого пекла…

– Вот и хорошо, – подытожил Слепой. – Сходишь к ним сейчас и быстро все объяснишь. Договорились?

Путана нервно дернула плечами.

– Как, кстати, тебя зовут? А то мы так и не познакомились.

– Светлана. А тебя?

– Меня… Олег.

– Очень приятно. Эй, стой, ты куда?

Но спохватилась она поздно. Глеб уже подошел к двери, открыл ее и, перейдя на немецкий, развязным голосом позвал:

– Эй, парни, у меня здесь проблемка одна, нужна ваша помощь.

Оттуда послышались недовольные голоса сутенеров:

– Что, у этой суки снова потекло?