Слепой. Обратной дороги нет

– В Третьяковской галерее все картины про евреев, – машинально пробормотал Лещ. – Морем, что ли?

– А что, от вас до Италии можно сушей добраться? – поддел его старлей. – Ясный хрен, морем. Не знаю, насколько это быстрее, но что на таможнях меньше стоять придется, это факт.

– А они не того… не отсыреют? – поинтересовался Лещ.

На картины ему было плевать с высокого дерева – он тянул время, хотя отлично понимал: протянуть столько, сколько надо, все равно не удастся.

– А я знаю? – безразлично пожав плечами, сказал старлей. – Это вообще не моя забота. Мне бы как-нибудь домой, к бабе, до утра вернуться…

– Намек понял, – сказал Лещ и побрел к своей машине.

Ясно, он мог упереться рогом, как баран, и попытаться задержать этот грузовик вместе с машиной сопровождения хотя бы на час. Но тогда дружелюбный старлей мигом перестанет быть таким дружелюбным. Он начнет качать права, а потом, когда это не даст результата, свяжется со своим начальством: дескать, что за хрень, меня тут какой-то капитан в порт не пускает… Его начальство позвонит в Одессу… А дальше можно не рассказывать: тут, как говорится, и сказочке конец. Даже если просто попытаться еще немного потянуть время, усталые и злые черниговские менты потом непременно сведут с ним счеты самым простым способом: накапают на него всюду, где только можно. А у начальства возникнет вполне законный вопрос: а что это капитан Полещук вместе со служебной машиной делал в районе порта в свой выходной день? При полном параде, с жезлом, но почему-то без бляхи с личным номером… С чего бы это? Уж не имеет ли его странное поведение отношения к налету на таможенный склад?

Лучшее, что мог сделать Лещ в сложившейся нештатной ситуации, это постараться как можно меньше запомниться черниговским коллегам. Он и так уже наплел им с три короба, а менты – народ подозрительный, на слово не верят даже родной маме. Умнее всего было бы вообще не попадаться им на глаза, но кто же мог знать, что они появятся именно здесь и именно сегодня!

Почти упав на водительское сиденье, Лещ завел двигатель, врубил заднюю передачу и одним резким рывком переместил машину к левой обочине. «Десятка» сразу тронулась – Полещук даже не заметил, когда старлей успел вернуться за руль, – а вслед за ней двинулся и грузовик. Проезжая мимо Леща, черниговский старлей помахал рукой в открытое окошко.

– Чтоб ты сдох, падло, – широко улыбаясь в ответ, пробормотал Лещ.

Едва коллега перестал его видеть, капитан схватился за мобильник и набрал номер Борисыча: в конце концов, решать, что делать со всей этой ерундой, надлежало именно старому упырю, который втравил капитана Полещука в эту поганую историю.

Глава 17

Грузовик приблизился к воротам в ограждении из проволочной сетки и остановился, устало пыхнув пневматическими тормозами. Ворота были заперты на здоровенный амбарный замок, болтавшийся на ржавой цепи. Теперь, когда грузовик подъехал совсем близко, стало видно, что это вовсе не «мерседес» «Спецтранса», а какая-то другая машина – «КамАЗ» с тентованным полуприцепом, который, судя по издаваемому им на ходу грохоту и лязгу, был пуст.

«Прибыл под погрузку, – сообразил Глеб. – Ошалели они, что ли? Ночь на дворе, склад заперт и опечатан, таможенники разошлись… Откуда его черти принесли в такое время? В дороге, что ли, задержался?»

Он посмотрел на номерной знак. Номер оказался одесский, а поскольку до Одессы отсюда было буквально рукой подать, от силы километров двадцать, ночевать в порту, дожидаясь начала рабочего дня, запоздалому «КамАЗу» не было ни нужды, ни смысла.

Соседи за бочкой опять зашевелились и принялись обмениваться непонятными, но явно недоуменными репликами. «Тоже ни черта не понимают», – догадался Сиверов. Его так и подмывало высунуть голову из-за бочки и обратиться к албанцам с сочувственно-возмущенной речью: дескать, я не понимаю, что происходит, а вы? Ждали один грузовик, а пришел другой… С чего бы это вдруг? Ну ни черта не понимаю!..

То-то бы они обрадовались! Может, кто-нибудь один, у кого нервы послабее, помер бы на месте от разрыва сердца, сэкономил бы Глебу патрон… Впрочем, от таких дождешься, держи карман шире!

Еще более непонятным показалось Глебу поведение охранника. Мордатый страж сокровищ таможенного склада появился в поле его зрения практически одновременно с грузовиком, но вот повел он себя как-то странно: вместо того чтобы, гордо выпятив пузо, приблизиться к машине и потребовать пропуск, накладную или что там еще ему полагалось потребовать, он воровато огляделся по сторонам, присел на корточки за штабелем ящиков и, прильнув лицом к какой-то щели, стал наблюдать за фурой. У него был пистолет и рация, но ни к тому, ни к другому охранник не прибег, ограничившись ролью пассивного, хотя и явно заинтересованного зрителя.