Слепой инстинкт

Кюль презрительно фыркнул.

— Вы же сами не верите в то, что говорите. В этот самый момент на нас пялится человек сто, и все они знают, что вы легавые. Просто позвонить мне вы не могли, да?

— Ой-ой-ой, я сейчас подохну от сочувствия, — прошипел Адамек. — Увольте нас от этой болтовни. Давайте зайдем внутрь.

Кюль с ненавистью посмотрел на Пауля, и Франциска, хотя и не до конца поняла, что же она увидела в этом взгляде, отринула свое изначальное впечатление об этом парне. Он не такой уж и рохля, каким кажется. За глуповатой внешностью скрывается острый ум. Этот взгляд не напугал Готтлоб, но она поняла, что нужно быть осторожнее. «Не следует недооценивать этого типа», — подумала Франциска.

— Ну хорошо, проходите. Выбора у меня все равно нет! — Повернувшись, Кюль пошел вперед.

Франциска с Паулем последовали за ним.

Готтлоб покосилась на фасад высотного здания. Кюль был прав, почти у каждого окна виднелось чье-то лицо. Местные жители без зазрения совести пялились на происходящее.

В коридоре в нос Франциске ударила отвратительная вонь, чудовищная смесь запаха прокисшей пищи и мочи. Наверное, к этому зловонию можно привыкнуть, если долго прожить здесь, но желудок Готтлоб взбунтовался. Если она верно истолковала выражение лица Пауля, то и ему было не легче. Хорошо, что они так и не пообедали.

— Поедем на лифте, моя квартира на восьмом этаже, — Кюль первым вошел в пустую кабину, четвертую и последнюю в ряду лифтов.

Тут запах был еще интенсивнее. Казалось, он проникает в поры кожи, пропитывая собой тело. Франциска прибегла к давно опробованному трюку: уставилась на пол, представляя себе, что стоит на сходнях перед озером и смотрит на волны. Это помогало ей справляться с приступами клаустрофобии.

Когда лифт остановился на восьмом этаже, она первой выскочила наружу и глубоко вдохнула — теперь запах уже не имел такого значения.

Они пошли по длинному коридору без окон. За дверями квартир играла восточная музыка, пол был потрепанным и грязным, облупившуюся краску на стенах едва ли украшали граффити.

Открыв дверь в свою квартиру, Кюль прошел внутрь и, не дожидаясь гостей, забежал в гостиную и распахнул окно.

Адамек и Франциска последовали за подозреваемым.

— Ненавижу эту вонь! — Кюль внимательно смотрел на полицейских.

Готтлоб понимающе кивнула. Впрочем, в квартире пахло иначе. Тут было немного душно, но никаких запахов не чувствовалось, кроме разве что освежителя со слабым ароматом сирени.

— Ну, и чего вы от меня хотите? — осведомился Кюль, переводя взгляд с Пауля на Франциску. В его голосе не было ни неприязни, ни услужливости, только полная покорность судьбе.

— Мы можем присесть?

Вздохнув, Кюль прошел к потрепанной софе в углу и демонстративно уселся.

— Ну хорошо, раз уж это займет столько времени…

Франциска устроилась на стуле, а Пауль примостился на подлокотнике кресла. Он не хотел сидеть на уровне глаз этого типа.

— Все зависит от вас.

Кюль кивнул.

— Знаете, что? Вам не нужно долго разглагольствовать. Вы пришли сюда, потому что где-то похитили или изнасиловали ребенка и компьютер выдал вам мое имя. Теперь мне нужно подтвердить, что у меня есть алиби на определенное время, иначе я подпадаю под подозрение. Правильно?

— А знаете, что самое омерзительное, господин Кюль? — Пауль встал. — Что такие типы, как вы, растлевавшие маленьких детей, вообще получают возможность оправдываться перед такими, как мы, а не проводят остаток жизни в тюрьме. Так у вас было бы самое лучшее алиби в мире. Вы думали об этом?

Кюль хотел что-то возразить им, наверное, рассказать о своем прошлом, о душевной болезни, о травмах детства, но Франциска махнула рукой, приказывая ему замолчать.

— Вы правы, — заявила она. — Нам не нужно разглагольствовать. Где вы были в ночь с субботы на воскресенье?

— Что?

— Это что, так сложно? Ночь с субботы на воскресенье. Вся ночь.

У Кюля забегали глазки.

— Где я был… Спал, конечно.

— Один? — уточнил Адамек.

— Один, конечно. Знаете, это так показательно! Я вкалываю по ночам пять дней в неделю и легко могу доказать, где я был, но только не в выходные. А вам нужно алиби на субботу!

— По нашим данным, вы работаете в транспортной компании «Мейербольд», которая занимается в том числе и перевозками инвалидов. Я не знал, что перевозки осуществляются по ночам.

— Кроме перевозок, «Мейербольд» организовала службу такси, а так как мне не прожить на гроши, которые платят за дневную смену, то по ночам приходится работать на такси. С восьми вечера до шести утра.

— Но не в выходные, — повторил Адамек.

— Нет, не в выходные.

— Насколько я понимаю, ваш работодатель может это подтвердить.

Кюль поморщился, словно у него прихватило живот.

— Он может, да, но сам Мейербольд ничего не знает о моем прошлом, и я был бы вам весьма благодарен, если бы так все и осталось. Вы даже представить себе не можете, насколько сложно в наше время найти работу, в особенности с двухлетней дырой в резюме. Остается только работа таксистом… а оплачивается она дерьмово.

— Стоило думать об этом, прежде чем приставать к десятилетней девочке, — ледяным тоном заявил Адамек.