Слепящая пустота

Когда жалкие остатки человечества спустились в метро, в этой извечной схеме ничего не изменилось.

* * *

Небольшой караван челноков уходил из Двадцать первого форта в сторону станции Масельского, торговать с фашистами. Харон решил присоединиться к ним, несмотря на то, что попутчики оказались на редкость разговорчивые.

В том месте, где проспект Орджоникидзе пересекал проспект Московский, располагались массивные металлические ворота, через которые часовые бандитов выпустили челноков в город. Им предстоял недолгий путь по бывшему маршруту сто тридцать седьмого автобуса. Конечная цель — перекресток с улицей Северной, дальше ближайший ориентир АЗС, а от нее до Масельского уже рукой подать. Район считался относительно безопасным. Лавируя между ржавыми, укрытыми снегом остовами автомобилей, дюжина людей, нагруженных всевозможными тюками, вовсю травили разнообразные байки, развлекая апологета, отмалчивающегося в хвосте небольшого отряда.

Впереди ждала база харьковских неофашистов, так называемой «СС-Слободы» — суровых несговорчивых ребят, которые могли пустить человека в расход по одному лишь подозрению в шпионаже в пользу коммунистов. Обойти станцию Масельского по поверхности не представлялось никакой возможности, потому что прямо за ней простиралась огромная аномальная зона, начинающаяся от улиц Велозаводской и Багратиона и заканчивающаяся в районе бульвара Богдана Хмельницкого. Единственный безопасный путь, через Московский Проспект, полностью контролировался «СС-Слободой». Харон помнил, что у фашистов отсутствует апологет. Что-то там, в прошлом, они сильно не поделили с Кругом, члены которого предали украинских неофашистов пожизненной анафеме. Поэтому жетон допуска первой степени пришлось спрятать в потайном кармане широкого кожаного пояса.

— Мужики, а вы в курсе, что станция Советская на самом деле имеет целых пять этажей, которые уходят глубоко под землю? — заявил один из челноков, тащивший на себе рюкзак с позвякивающими бутылками. — По слухам, там какое-то особое оборудование установлено. Еще перед самой войной ученые ставили секретный эксперимент по воздействию на человеческое сознание. Когда эта их сатанинская установка работала, некоторые люди в переходе с Советской на Исторический Музей даже теряли сознание. Эта дрянь как раз располагалась под плитами пола перехода.

— Брехня! — меланхолично заметил долговязый усатый парень лет двадцати. — Помимо видимой части, на Советской есть только служебные помещения, расположенные строго горизонтально. А вся суммарная площадь станции — всего лишь пять гектар.

— Ишь ты! — оскорбился рассказчик. — Откуда знать можешь?

— Мой отец метростроевцем был!

— Да ну?

— Баранки гну!

— А как тебе вот это? — все не унимался любитель всевозможных баек. — Говорят, в районе перегона между станциями Спортивная и Заводом имени Малышева есть подземелья и тайные места, которыми во времена Великой Отечественной войны интересовался лично Адольф Гитлер!

— Вдвойне брехня! — спокойно отрезал невозмутимый усач. — Причем брехня уже слегка горячечная. Во времена Второй мировой войны харьковского метро еще не существовало даже в планах, поскольку оно введено в эксплуатацию двадцать третьего августа тысяча девятьсот семьдесят пятого года. Хорошо зная об этой легенде, отец рассказывал, что при прокладке тоннелей в этом районе никакие подземные сооружения метростроевцам не попадались.

— А как насчет подвалов высоток на станции Двадцать Третьего Августа, которые соединены между собой и имеют общий выход в метро?

— Это ты так говоришь! — пожал плечами долговязый. — Только смотри не сморозь что-то подобное при сталкерах, они такие шутки ой как не любят.

— Ну, а подземный мост?

— Чего?

— Ты что, о подземном мосте не слышал? Который находится на одном из пересечений путей харьковского метрополитена, так что одна линия проходит над другой и, более того, когда-то это можно было увидеть из окна проносящегося поезда?

Усатый демонстративно зевнул:

— Транспортные развязки в метрополитене выполняются с помощью стрелок. В нашем метро их более сорока. Единственное место, где тоннель «подныривает» под другой, это путь в депо возле станции Академика Барабашова. Но, конечно, из окна проносящегося мимо поезда увидеть это было невозможно, разве что только вообразить.

Бедняга-челнок совсем приуныл, но тут ему на помощь пришел молчавший все это время Харон:

— А что ты, парень, расскажешь о Метро-2?

Долговязый испуганно обернулся и, внимательно посмотрев на апологета, быстро отвел глаза.

— Ага, значит, таки уели тебя, да? — невероятно обрадовался кто-то из караванщиков.